Аля проснулась за несколько минут до звонка будильника. Она встала, приняла душ, выпила чашечку кофе и пошла на работу. День проходил как обычно: завтрак, занятие, прогулка, обед, тихий час, полдник, прогулка, ужин. Детей разобрали быстро, и к шести часам остался только один Дима Кудрин. Аля удивилась, обычно его забирали одним из первых. Димин папа работал водителем – дальнобойщиком, мама – медсестрой в поликлинике. Была ещё бабушка, но её Аля знала плохо, видела несколько раз, когда та приходила забирать мальчика из садика. Бабка одевалась во всё чёрное, смотрела вокруг маленькими подозрительными глазками и походила на злую колдунью. Димка сказал Але по секрету, что баба Маня верит в бога и часто крестится. Однако, это её взволновало, ведь её баба Тоня верила в бога, молилась на свою икону, но это не мешало ей любить внучку. Гораздо больше заволновалась Аля, когда Димка, при виде бабы Мани, стал убегать и прятаться. Она поговорила с родителями, мать Димки отводила глаза и оправдывалась, говоря, что у неё вечерняя смена и кроме бабки забрать сына из детского сада некому. Отец сердито смотрел на жену и требовал от неё оставить работу и заняться ребёнком. Однажды Димку не привели в сад, а родители не позвонили и не сообщили причину, как это обычно делали раньше. Но в пятницу за сыном в сад пришёл вернувшийся из командировки Димкин папа. Узнав, что сын уже неделю не посещает садик, он заволновался, заругался и, ничего не объясняя, ушёл. В понедельник Димка пришёл в садик, но несколько дней был непривычно тихий и неразговорчивый. А потом радостно сообщил, что они с мамой и папой решили собирать деньги на Алёнку, мама теперь будет работать только утром, а когда они купят Алёнку, совсем перестанет работать. Бабка больше не приходила за ним в сад, и вскоре голос Димки снова зазвенел во всех уголках детского сада.
Когда детей разобрали, и Димка остался один, ему стало скучно и он подошёл к Але.
– Алевтина Лопатовна, а почему за мной мама не пришла? – спросил мальчик.
Аля улыбнулась. Дима упорно не желал называть её Алевтиной Липатовной, а звал Алевтиной Лопатовной. Видно, слово «лопата» было ему ближе и понятней, чем непонятное имя «Липат».
– Дима, ты уже большой мальчик и должен правильно называть моё отчество – не Лопатовна, а Липатовна. Понятно?
– Понятно. Не понятно только, почему мама не пришла, – ответил рассудительный мальчишка.
– Наверное, задержалась на работе…
– Не, мама теперь только утром работает, на полставки, а когда купим сестрёнку, совсем не будет работать, пока она не подрастет, я тоже не буду больше в садик ходить, буду ходить в школу, а после школы маме помогать.
– А бабушка будет вам помогать? – поинтересовалась Аля.
– Нет, она с нами больше жить не будет. Баба Маня хочет, чтобы мы с мамой бросили папу и уехали жить в какую-то деревню, где живут одни верующие в бога люди. Там нет ни света, ни воды в кране, они в речке моются и зимой, и летом. Однажды, когда папа был в командировке, а мама заболела, баба Маня нас туда отвезла. Баба Маня меня даже ударила, потому что я ехать не хотел, я бы всё равно не поехал, но не хотел маму одну оставлять, она ведь болела. Мы там целую неделю жили как в тюрьме, потому что меня бабка не выпускала на улицу, а маму она заставляла какую-то горькую микстуру пить. Я попробовал и мне плохо стало. А потом приехал папа и забрал нас, а бабе Мане сказал больше на глаза ему не показываться.
