Узнав о том, что правителя Хорезма больше нет в живых, а его наследник Джелал ад-Дин ушел в Афганистан, Джебе и Субудай отправили к Чингисхану гонца со следующими словами: «Султан Мухаммед умер, а сын его Джелал ад-дин бежал и пришел в ту страну. Теперь мы, освободив сердце от [заботы] о них, согласно требованию, которое было определено приказом Чингиз-хана, бог даст, сможем прибыть в Могулистан, [но] это ведает мощь великого господа и счастье Чингиз-хана!» (Рашид ад-Дин, с. 226).
Иногда можно услышать мнение о том, что Чингисхан отправил Джебе и Субудая на запад, чтобы произвести разведку боем. Однако это не так. Каган ясно и недвусмысленно приказал своим военачальникам возвращаться в Монголию через Дешт-и-Кипчак, т. е. Половецкую степь. Это подразумевало движение на север вдоль берега Каспийского моря, а затем резкий поворот на восток. И всё, никаких боевых действий на западе. Если говорить о том, что монгольские полководцы действительно проводили глубокую разведку, то это можно отнести только к их действиям в Иране. Недаром Чингисхан на прощание сказал Субудаю и Джебе, что «я вскоре вслед за вами пошлю Тулуй-хана на завоевание городов Хорасана[4]». В этом случае всё объяснимо. Поэтому можно говорить о том, что битва на Калке произошла благодаря стечению роковых обстоятельств и вопреки воле Чингисхана, который дал своим военачальникам совершенно другие инструкции.
Первоначально Субудай и Джебе четко придерживались тех установок, которые получили от кагана. Чтобы выйти в степи, им требовалось пройти через Закавказье, и полководцы спланировали вторжение в этот регион. После упорных боев были захвачены города Саджас, Зенджан и Казвин, прикрывавшие дорогу на Азербайджан. Причем жители Казвина, когда монголы прорвались на улицы города, схватились с захватчиками врукопашную и резали нукеров длинными ножами. После отчаянного сопротивления 30 марта 1221 года была захвачена и разрушена древняя Марага. В свете этих событий правитель Тебриза проявил инициативу и откупился от монголов, после чего Субудай и Джебе повели войска дальше на север.
Завоеватели вступили в область Аррана[5] и после кровопролитной осады овладели городом Байлакан, учинив там дикую резню. Ибн аль-Асир оставил подробное описание тех зверств, которые вытворяли монголы в захваченном городе. По свидетельству историка, они «силой взяли город в рамадане (6) 18 года (1221) и заработали мечами так, что не оставили в нем никого – ни молодого, ни старого, ни женщины. Дошли до того, что они распарывали у беременных женщин животы и убивали зародышей, причем они предварительно женщин насиловали, а потом убивали их. Случалось, что кто-нибудь из них, выйдя на дорогу, по которой шло несколько человек, убивал их всех одного за другим, не встретив сопротивления ни с чьей стороны»[6]. Накануне штурма жители города убили монгольского посла, чем и могли спровоцировать кровавую бойню. Но, с другой стороны, именно монголы без стыда и совести резали чужих дипломатов, и потому не приходится говорить о том, что особа посланца для них была священна.
После взятия Байлакана Субудай и Джебе повели войска на главный город Аррана – Ганджу. При этом военачальников смущали как мощнейшие укрепления Ганджи, так и многочисленность городского ополчения. Жители города были опытными воинами и имели богатый боевой опыт, приобретенный в частых вооруженных конфликтах с соседями. Поэтому монголы не рискнули брать Ганджу в осаду, а отправили в город послов с требованием выкупа. Горожане проявили благоразумие и предпочли расстаться с частью своего имущества, а не вступить в противоборство с нукерами
