– Он и на самом деле прилип к вам, словно банный лист, мол, где родились, где крестились, с кем жили… в общем, склизкий человек, поэтому Гю, ой, Гриша, – неожиданно осекся Марк, но тут же справившись с собой, быстро продолжил: – Поэтому он не нравится мне.
– Я этого не заметил, как и то, что вы ранее называли его Гю, – пошутил Эди, рассчитывая на то, что Марк станет уточнять причину своей неприязни к коллеге и особенно, почему назвал его таким коротким именем.
– В лицо такое ему, конечно, не скажешь, ведь он в хороших отношениях с Андреем Ефимовичем, – не торопясь, словно раздумывая над чем-то отвлеченным, пояснил Марк. Затем, окинув Эди боковым взглядом, продолжил: – Что касается Гю, то я просто оговорился. Понимаете, у меня в юности был товарищ с подобным коротким именем, но отчего-то именно в этот момент я о нем вспомнил.
– Его тоже Гришей звали? – спросил Эди, давая тем самым почувствовать собеседнику, что не поверил приведенному им аргументу, но в то же время протянул ему вроде спасительную соломинку, за которую тот мог ухватиться. При этом сам подумал: «Интересно, с чего это шпион так остро среагировал на Гю, уж не сболтнул ли случайно реальное имя своего коллеги, что вполне возможно? Допустив такой вариант, я должен попробовать сыграть на этом», – решил Эди, продолжая наблюдать за напрягшимся Марком.
– Ну да, Гришей, отсюда и такая связка получилась, – воспользовался он провокационной подсказкой Эди.
– Бывает, – расслабленно заметил Эди. – Так и быть, доставлю Грише или Андрею Ефимовичу повод для смеха, рассказав об этом случае. Или просто скажу, мол, привет Гю.
– Зачем вам это, хотите рассорить меня с ним? – с тревогой в голосе спросил Марк.
– Думаю, это, наоборот, развеселит их, – усмехнулся Эди, сделав вид, что не обратил внимания на изменение настроения собеседника.
– А если я попрошу вас не делать этого? – вопросительно промолвил тот, бросив на собеседника изучающий взгляд.
– Скажите, что вас так напрягло, тогда не стану их веселить, – пошутил Эди, не отреагировав на его вопрос.
– А без объяснений нельзя?
– Можно, но, поймите, мне очень хочется узнать, почему этого прилипалу, или по-вашему зануду, вы назвали Гю, – спокойно, но твердо произнес Эди.
– Охо, вам дай палец, так вы всю руку отхватите, – рассмеялся Марк. – Чувствую, уроки Андрея Ефимовича вам на пользу пошли, в чем-то даже похожи на него стали.
– Это хорошо или плохо?
– В целом хорошо, но в данном случае было бы лучше, если вы обещали больше не вспоминать о Гю.
– Обещаю, если ответите на мой вопрос, но только честно, а то в первом случае вы воспользовались моей не совсем удачной подсказкой.
– Хорошо, отвечу – это начало имени Гриши, – буквально выдавил из себя Марк.
– По такой логике вы должны были Гри сказать, а прозвучало Гю, выходит, вашего товарища иначе зовут, – вновь усмехнулся Эди.
– Вы правы, его Гюнтером зовут, – сухо обронил он.
– И стоило ли, дорогой Марк, из-за этого так напрягаться? – безразличным тоном произнес Эди. – Знаете, там, где я родился, каждый второй немец был или Гюнтер или Густав, а дети меж собой звали их кого Гришей, а кого Геной. Только не пойму, зачем Гюнтеру нужно иначе зваться, ведь его истинное имя звучит прекрасно.
– Не знаю, я же сказал, что он склизкий тип – сегодня один, завтра другой, одним словом – артист.
– Да бог с ним, пусть хоть Гитлером назовется, нам-то что, – хохотнул Эди.
