– Хорошо, друзья мои, Рубан остается.
Наконец где-то к четверти пятого толпа покупателей поредела и Уотсон, честно выполнив работу, решил, что имеет право посетить курительную комнату. Сначала конечно прошелся по турнирному залу, посмотрел позиции, и после этого уже направился в курительную. Эта комната пустовала редко. Но такого зрелища в разгар турнирных баталий Уотсону видеть не приходилось. Человек десять окружили единственный в курилке шахматный столик и наблюдали как Слонов и Босвел играют блиц партию. Обычно во время турнира люди анализируют играющиеся партии, но чтоб блитцевать… Да и зрители при таком блице редкость: все же в зале зрелище поинтересней. Босвел сквозь клубы голубоватого дыма разглядел друга:
– Роби! Ты гениальную штуку придумал! Мы сыграли несколько партий – жутко интересно. Теории никакой, все на одном умении.
– О чем ты?
За Босвела ответил Слонов:
– Мистер Босвел говорит об идее, простите, о вашей идее переставить черного короля.
– А мистер Босвел не хотел бы заняться своими прямыми обязанностями? – это Пауэр строго спросил. На этом игра конечно сразу закончилась. Босвел нехотя пошел в турнирный зал. Некоторые курильщики тоже решили, что доза никотина достаточна и направились к двери.
Слонов предложил папиросу, и Уотсон с удовольствием взял, понюхал, смял воздушный фильтр и прикурил.
– Скажите коллега, а не будет с моей стороны выглядеть выведыванием тайн, если я спрошу, почему ваш подопечный опять так долго думал над первым ходом?
– Сам ничего не понимаю. Мы готовили сегодня с утра один вариант, а он долго думал и сыграл совсем другой.
А дело было так. Утром проснулись довольно поздно. В будни турнир начинался не в десять утра, а в половине четвертого. Чуть прогулялись, позавтракали и сели готовиться к партии, благо соперник известен, и очень силен. Ричард Бишоп. Но, во-первых, с сильными играть намного интереснее, а во-вторых, известно к чему готовиться. Партии Бишопа опубликованы в прессе, а тут еще Владислав прихватил у Уотсона несколько свежих номеров Английского шахматного журнала. Изучая это издание, друзья наткнулись на две партии, в которых Бишоп играл против Гришиного любимого построения «Волжского гамбита» и применил новое и очень сильнодействующее средство. В обеих партиях черные получали неприятные позиции. За оставшиеся до игры три часа найти опровержение возможным не представлялось, поэтому Слонов предложил Гарову «Вечное» решение – ферзевый гамбит. Однако если за три часа опровержение не найти, то новый дебют подготовить тем более невозможно. Но ферзевый гамбит (не скажу любит), но знает в той или иной степени каждый шахматист. В этом построении пробить оборону черных труднее. Владислав показал кое-какие возможные хитрости и на этом направлении решили остановиться. Захочет противник сыграть на победу, немного перегнет палку и у Гриши появятся встречные шансы. Любой зрелый шахматист с удовольствием следовал бы этим путем, но в шестнадцать лет выдерживать осаду сложно и прежде всего психологически. Самому хочется в бой с гвардейцами кардинала со шпагой наголо. Когда главный распорядитель турнира перед началом партии представлял Уотсона и рассказывал о его книге, перед глазами юноши всплыла комната с портретами чемпионов и даже показалось, что ему подмигнул сам Капабланка! И тут подумалось: неужели стоило приезжать на такой турнир, чтобы трусливо сидеть в глухой обороне. И когда Бишоп сделал первый ход, захватив центр ферзевой пешкой, Гриша крепко задумался: как уклониться от нового, сильного варианта, но при этом получить обоюдоострую позицию. Вот он (мысленно конечно) избирает «Волжский гамбит», жертвует пешку, белые ее едят, но дальше играть как обычно нельзя – очень уж сильна новинка Бишопа (а может Уотсона, его тренера?). И вдруг Гришу осенило! А что если нанести удар по центру. Начинается сложнейшая тактическая перепалка. А пускаться в такие дебри можно только представляя последствия. И как этот удар не пришел в голову дома в Москве или хотя бы сегодня утром! Можно было бы не торопясь, с тренером расставить фигурки и прикинуть возможности. А тут не варианты, сплошной бурелом! Надо считать ходов на десять вперед, мыслимое ли дело! И на каждом ходу легко зевнуть удар.
