– Ну погоди уж минуту-то! Здешним непростым устройствам, почитай, много больше века!
Словно в ответ, что-то лязгнуло, зашумело и дверь пришла в движение, тяжело поползла в сторону, обильно осыпая Варю вездесущей мелкой пылью.
* * *
Затащив по совету копши в сокровищницу масляный светильник, Варя невольно хмыкнула, увидев ряды доверху набитых золотом и серебром раскрытых сундуков да старательно сложенные в нишах украшения и горсти самоцветов. Посреди немалой комнаты красовалось возвышение с окруженным всевозможной утварью каменным гробом, на бронзовой крышке которого покоился длинный витой посох с причудливым навершием.
Сокровищница вызывала уважение. Варя, правда, видала и побогаче, но собранных здесь драгоценностей хватило бы на десять беспечных жизней в любом уголке Белосветья. Интересно, для чего тут эдакое богатство? Это сокровища Всемысла, который не пожелал расставаться с ними и после смерти? Или часть какого-то обряда? А может, волхвы просто спрятали свои сбережения на черный день, думая вернуться, когда заставит нужда? Только вот не вернулись. Не понадобятся им, давно ушедшим на Ту-Сторону, все эти роскошества.
От раздумий девушку отвлек нетерпеливо заерзавший копша. Он смотрел выжидающе и с надеждой, и Варвара вспомнила о своем обещании.
Подняв руку с зажатыми в ней златниками над одним из сундуков, она торжественно произнесла:
– Пускай эти монеты лежат тут веки вечные…
– Стой!
Варя с недоумением подняла взгляд на разволновавшегося призрака, который ее так резко оборвал.
– Ух, душа-девица, – произнес копша, качая кудлатой головой, – ну и простецкая же ты! Совсем забылась, о себе думать перестала. Вот сказала бы слова, исчез бы я – и как бы ты отсюда выбралась? Ведь сама же только что про это говорила!
Девушка растерянно заморгала, будто очнувшись от сна. И в самом деле, как можно было так сглупить? Отвлеклась на мысли о богатствах, потом думала лишь о том, чтобы обещание исполнить, а о себе и вправду позабыла!
– Раз желаешь сделать все по-честному, так и будет, – продолжал копша, медленно скользя по воздуху к постаменту с гробом. – Сначала я тебе выход открою, а потом уже ты монетки добавишь. Рискую, конечно, да вижу, добрая ты. Иди сюда и делай, как скажу.
Варя послушно подошла к каменному постаменту.
– Трижды усопшему поклонись и нажми на три неприметных серых камушка, что в край встроены… да, вот эти. По очереди нажимай, слева направо. Они дверь внешнюю и откроют.
Варвара сделала все, как велел копша, и за спиной натужно заскрежетало – дверь-стена, открывающая проход наружу, честно поползла вверх. Призрак замолчал, снова замер в ожидании.
– Спасибо тебе, безымянная добрая душа, – искренне произнесла девушка. – Не знаю, каков ты был при жизни, тому Белобог будет судья, но после смерти ты меня уважил – спас. Будь счастлив на Той-Стороне!
Поклонившись ему в пол, Варя быстро подошла к сундукам и, сказав нужные слова, бросила златники на гору других монет. Копша счастливо улыбнулся, вздохнул и растаял, успев прошептать: «Спасибо тебе, душа-девица».
* * *
Теперь оставалось найти то, за чем пришла – некое ожерелье. Но вот какое именно, о том нанимательница не знала. А ожерелий тут много: и на отдельных постаментах, и в нишах, и в сундуках. И разные все. Какое же взять? Подумав, Варя решила забрать все, что можно было посчитать ожерельем, разумно рассудив, что Василиса сама разберет, какое именно – нужное.
