Битва за Лукоморье. Книга 3 - страница 88

Впрочем, раз он большой ценитель женских прелестей, пусть и трехголовый, нужно показаться во всем блеске. Для встречи Нияда выбрала длинное платье из аксамита золотисто-коричневого цвета, с разрезами, открывавшими нужные части тела, – пусть гость рассмотрит неприступную красавицу как следует. Ей нравилось потешаться, распаляя похотливых мужланов.

Сзади лязгнули раскрывающиеся створки дверей, и на террасе появился Огнегор. Колдун шагал быстро, заложив руки за спину, а бороду – предмет своей гордости – заправил за пояс, чтоб не мешала. Одеяния его были, как всегда, дороги и изысканны, а голову венчал украшенный золотым шитьем и самоцветами причудливый колпак, увы, не столько прибавлявший Огнегору роста, сколько подчеркивающий его невзрачность. Как же сложно воспринимать всерьез того, кто на три головы ниже тебя! Если бы не великая колдовская сила, бурлящая в тщедушном тельце…

На открытую площадку повелитель Громовых Палат не вышел – остановился под каменным навесом, возле одной из колонн, и знаком велел помощнице приблизиться. Судя по недовольно сморщенному лицу, его что-то раздражало.

– Все готово? – хмуро спросил хозяин Бугры-горы, подтягивая пояс.

– Да, повелитель, – коротко ответила Нияда. – Наш гость, полагаю, еще в пути…

– Нет, он уже прибыл, – криво усмехнулся колдун, глядя куда-то за спину помощницы.

Обернувшись, Нияда заметила вдали движение – и сразу из самой глубины сизых туч вывалилась темная громада. Он! Змей! Наконец-то! Сделав круг над горой и увидев огни на террасе, Горыныч стремительно ринулся вниз, на некоторое время пропав из вида. Скрывая волнение, ведьма отступила за спину Огнегора и замерла, предвкушая необычное зрелище. И оно не разочаровало.

Вынырнув из темноты, Змей Горыныч завис в воздухе во всей своей красе: огромный, в черной броне из крупных пластинчатых чешуй, с четырьмя жилистыми когтистыми лапами и гибким хвостом, длинным и тяжелым. Гость, будто нарочно, картинно развернул в разные стороны свои головы, украшенные венцами из крупных и мелких рогов. Зловеще блеснули острые частые зубы, полыхнули огненные глаза… Змей взмахнул исполинскими крыльями, которые, казалось, закрывали полнеба, и порыв ветра мигом задул стоявшие возле поручней светильники. Другая бы на месте Нияды оледенела от ужаса, но глава шабаша смотрела во все глаза. И углядела, что крылья-то у Горыныча не простые, а механические, отдаленно напоминающие нетопырьи, с перепонками из неведомой ткани, натянутой меж крепких железных пальцев. Что ж, слухи не врали – за похищение Забавы Путятичны похотливый гад и вправду расплатился собственными крыльями, но – глянь-ка! – сумел заменить новыми…

Вдоволь накрасовавшись, Горыныч подлетел поближе и тяжело опустился на чуть шероховатый пол. В тот же миг Огнегор шевельнул пальцами, и погасшие светильники вновь вспыхнули багровым огнем.

– Рад видеть тебя, Змей Горыныч, – колдун развел руки, будто собирался обнять чешуйчатую тушу. Рядом с гостем повелитель Бугры-горы казался крохотной зверюшкой. – Легок ли был твой путь?

– Летел высоко, глядел далеко, путь не близок, да крылья сильны, – усмехнулись все три головы одновременно.

Слова они произносили разом, и голоса сливались в один – утробный, глубокий, оглушающий, под стать внешности. Сложив крылья за спиной, Змей Горыныч приподнялся и…

Что именно произошло, Нияда толком не разглядела, но суть поняла: Змей оборачивается своей людской ипостасью. Во всполохах огненного смерча тело его вдруг сузилось, сжалось, забурлило, распалось, роняя на пол быстро затухающие искры… и на месте трехголового чудища возникли три высокие мужские фигуры. Видом напоминающие братьев-близнецов, они отпрянули друг от друга и неспешно направились к встречающим. Смок, Змий и Змай. В человечьем облике они – одно существо, но в трех телах. Огнегор предполагал, что Змей будет оборачиваться, а потому и помощницу заранее предупредил, чтоб «без чувств ненароком не упала при виде трех молодцев». Порой казалось, что колдун очень плохо ее знает. Несмотря на незабываемые впечатления от прибытия дорогого гостя, в обморок Нияда уж точно падать не собиралась.