– Интересно, – произнес Гай Марий, не находивший статую красивой, независимо от того, из чего она сделана.
– Но ты не восхищен.
– Дело, наверное, в том, archigallus, что я римлянин, а не фригиец. – Отвернувшись, Марий прошествовал по святилищу обратно к высоким бронзовым вратам. – Почему эта азиатская богиня так озаботилась судьбой Рима? – спросил он.
– Она озабочена этим уже давно, Гай Марий. В противном случае она никогда не согласилась бы отдать Риму свой священный камень.
– Знаю, знаю! Но ты не ответил на мой вопрос, – проворчал Марий, начиная раздражаться.
– Богиня не объясняет причин своих поступков даже жрецам, – ответил Баттакес, снова засияв на залитых солнцем ступенях. Там он присел, похлопав по мраморной ступеньке рукой, приглашая Мария сесть рядом. – Вероятно, она предвидит, что могущество Рима будет расти и наступит день, когда он овладеет Пессинунтом. Вы в Риме уже более столетия почитаете ее как Великую Мать. Из всех ее храмов ваш – ее излюбленный. Святилища в афинском Пирее и в Пергаме ей не так дороги. Думаю, она просто-напросто любит Рим.
– Что ж, хороший выбор! – в сердцах бросил Марий.
Баттакес прикрыл глаза. Вздохнув и поведя плечами, он указал на стену и на плиту, закрывающую круглый колодец.
– А ты сам хочешь спросить о чем-нибудь богиню?
Марий отрицательно покачал головой:
– Прокричать что-нибудь вниз и ждать, пока тебе ответит чей-то голос? Нет.
– Но так она отвечает на вопросы.
– Я поклоняюсь Кибеле, archigallus, но уже достаточно надоедал богам, требуя открыть мне будущее, поэтому было бы неразумно упорствовать и дальше, – объяснил Марий.
– Тогда просто посидим немного на солнышке и послушаем, как поет ветерок, Гай Марий, – предложил Баттакес, скрывая разочарование. (А он-то подготовил неглупые ответы…)
– Полагаю, – внезапно прервал молчание Марий, – ты вряд ли знаешь, как мне передать послание царю Понта? Иными словами, тебе неизвестно, где он? Я отправил письмо в Амасию, однако так и не дождался ответа, хотя минуло уже восемь месяцев. Второе мое письмо до него тоже не дошло.
– Он вечно в пути, Гай Марий, – с готовностью ответил жрец. – Вполне возможно, что он просто не был в этом году в Амасии.
– Так что же, царю не передают адресованные ему письма?
– Анатолия – не Рим и даже не римская территория. Придворные царя Митридата и те не знают, где находится правитель, если он сам не вздумает их уведомить. Впрочем, это редко приходит ему в голову.
– О боги! – вздохнул Гай Марий. – Как же он тогда умудряется управлять царством?
– В отсутствие царя правят его доверенные лица. Это не такое уж сложное дело, поскольку большинство понтийских городов представляют собой типичные эллинские полисы с давней традицией самоуправления. Они просто платят Митридату столько, сколько он попросит. Что до сельских районов, то они не ведают цивилизации и изолированы от остального мира. Понт – страна высоких гор, пролегающих параллельно берегу Понта Эвксинского, поэтому связь между разными ее частями чрезвычайно затруднена. У царя имеется немало крепостей и как минимум четыре столичных города, о которых мне доводилось слышать: Амасия, Синопа, Дастеира и Трапезунд. Как я уже говорил, царь никогда не сидит на месте и не обременяет себя в пути большой свитой. Он также бывает в Галатии, Софене, Каппадокии и Коммагене, где правят его родичи.
– Понимаю. – Марий наклонился вперед, сцепив руки между колен. – Из твоих слов явствует, что мне, скорее всего, не удастся с ним свидеться.
