1
Из Одессы в Константинополь князь Меньшиков отплыл 14 февраля на военном пароходе «Громоносец». Его сопровождала свита, подобранная канцлером графом Нессельроде, состоящая из военных и светских сановников. Среди всех представившихся ему уже на пароходе, было только двое, которых князь Меньшиков знал: это вице-адмирал Корнилов и генерал-майор Непокойчицкий. И потому Меньшиков попросил командира парохода выделить каюты Корнилову и Непокойчицкому рядом со своей.
Вечером он пригласил их к себе на ужин. Пока князь Меньшиков и вице-адмирал Корнилов вспоминали о времени, когда Меньшиков был начальником главного штаба военно-морского флота России, генерал-майор Непокойчицкий молча слушал. Он оживился лишь когда речь зашла о пребывании Меньшикова в Финляндии, где они и познакомились на одном из светских балов.
О предстоящей миссии в Константинополе заговорили уже в конце ужина.
– …Завтра в полдень, если погода и дальше будет нам благоприятствовать, – сказал вице-адмирал Корнилов, – мы будем в Константинополе… Хотелось бы знать, как нас там встретят.
– Надо полагать не хлебом с солью, – усмехнулся в ответ генерал Непокойчицкий.
– И, тем не менее, мне это тоже не без интересно, – поддержал вице-адмирала Корнилова князь Меньшиков. – Не ведаю как вы, а я в некоторой степени волнуюсь, – признался он и продолжил: – Порой мне кажется, если бы в свое время государь не удалил со Двора Магницкого и Фотия, и не приблизил к себе масона графа Сперанского, и ещё кое-кого из ныне здравствующих, может быть вся эта история развивалась бы по-другому…
И Корнилов, и Непокойчицкий догадались, кого из ныне здравствующих имел ввиду князь Меньшиков.
– Что теперь об этом говорить, Александр Сергеевич, – со вздохом заметил вице-адмирал Корнилов. – Времена нашего великодержавного романтизма прошли, наступило другое время – жестокого абсолютизма. И как результат: на место терпимости и взаимного уважения в Европе с идеями Меттерниха воцарились подозрения, зависть, стремление покровительствовать не только в своих странах, но и в чужих.
Мысль вице-адмирала Корнилова была верна, хотя и не очень понравилась князю Меньшикову. Однако он промолчал. Зато генерал Непокойчицкий не смог сдержать своих эмоций.
– Извините, Владимир Алексеевич, однако я с вами не могу согласиться. Меттерних мне не интересен! Я хочу сказать о другом. Да, наш государь в отличие от Александра, царство ему небесное, не любитель философии. Да, ему нравятся инженеры. И это при нем мы начали строить мосты, дороги, крепости! Государство на одной философии не продержится! Да, Сперанский был масон, однако он был и первый составитель светских и военных законов, собранных им со времен Петра Великого в одно единое издание, что позволило государю внушить обществу и всей России уверенность в том, что мы живем по законам, и Россия управляется на их основании!
Речь генерала Непокойчицкого была настолько взволнованной, что князь Меньшиков, не желая, чтобы разговор перешел в ссору, поспешил успокоить и генерала Непокойчицкого и адмирала Корнилова. Да и нечаянно оброненные слова о Сперанском тоже могли быть истолкованы по-разному.
– Вы, мои друзья, совершенно правы, как один, так и другой! Приходят новые времена, возникают новые идеи, а значит и носители этих идей. Что касается нашего государя, то он делает все, что в его силах для процветания России. А пока же у нас одна забота – добиться успеха в переговорах с турками и постараться обеспечить России мир, а православной вере благоденствие.
