– Здравствуйте, Сергей Михайлович, – сказал я, прикрыв трубку руками. – Удобно говорить? В редакции вас всё утро обсуждают. Правда, в не самом приятном ключе.
Мою новость он выслушал внимательно, не перебивая. Казалось, он не вполне в курсе ситуации и то ли онемел от ужаса, то ли хочет проверить, что именно мне известно.
– Вам нужен мой комментарий? – спросил он спокойно.
Его сговорчивость озадачивала.
– Во-первых, комментарий. Во-вторых, чего греха таить, дольщики «Алмазов» ищут крайнего, и всё указывает на вас. Я, со своей стороны, могу обещать публикацию без перегибов и домыслов, но всё-таки пока складывается впечатление…
– Я понял, – перебил Братерский. – Максим, спасибо за желание помочь.
– Да пока не за что…
– А знаете, лучше займите максимально критичную позицию.
– Что? – не понял я.
– Напишите так, словно вы сами дольщик «Алмазов». Без обиняков.
– Так вас сожгут на костре. Они бы и строймонтажевца этого сожгли, если бы его в СИЗО не спрятали. Там страсти очень накалены. Я был на митинге недавно.
– Вы не переживайте. Людям в любом случае нужно выпустить пар.
– То есть не боитесь ошпариться? Публикация может вам навредить.
– Оставайтесь объективным. В конце концов, люди действительно остались без денег.
– В чём подвох? Вы подадите в суд за клевету и подрыв деловой репутации?
– Нет. Обещаю.
– Эти ждуны точно вас сожгут. Я не удивлюсь, если покушение на строймонтажевского директора тоже они оплатили.
– Нет, не они. Сделаем так: моя помощница пришлёт вам комментарий, и вы опубликуете его без купюр. В остальном полагаюсь на ваше журналистское чутьё. Хорошо?
– Хорошо. Почему у вас в жизни всё так запутано?
– Скорее, это у вас, – усмехнулся он.
Через час была готова короткая заметка о возбуждении уголовного дела против Братерского. В присланном мне комментарии он заявил о своей невиновности. По его словам, отказ в выплатах был обоснован, так как страхового события не случилось: застройщик не обанкротился, а перезаключённые с дольщиками договоры определяли сдачу домов в марте 2018 года, то есть почти через год.
Заметка вызвала невероятный резонанс, и через час мне позвонил дольщик Игорь, который сам за страховкой не обращался, но требовал судить Братерского и всю его кодлу. Он спрашивал по кругу, что я намерен делать.
– И ты же понимаешь, посадят эту гниду лет на десять, а деньги нам кто вернёт? Надо взять всё его имущество, с молотка пустить и нам раздать. Наверняка у этой суки там дворцов и лимузинов жопой ешь… Ты прикинь, миллионами тырят. Что делать думаешь? Надо писать об этом. Ты там всё сгладил. Надо своими словами называть. Так и пиши, пусть эта мразина ходит и оглядывается. Я в прокуратуру заявление готовлю. А нам, знаешь, уже ничего не страшно. Пиши жёстче, чтобы суд на тормозах не спустили. Знаю я этих сучар, уже, поди, забашлял кому-нибудь. Вот увидишь, условка будет. А нам что делать? Ты там пишешь, мол, срок ещё не истёк, так это новые договоры, а в сумме-то мы уже сколько ждём? В июне будет два года, как я квартиру снимаю.
Я согласился добавить в статью его точку зрения на правах частного мнения.
– При чём здесь частное мнение? Это факты, – не унимался Игорь, начиная всё заново: «деньги не вернут, два года по съёмным квартирам, пиши жёстче…»
