Блад, бросил на мужчину враждебный взгляд и принялся вытряхивать из ботинок остатки стёкол.
– Не понесу же я тебя на руках! – с напускной грубостью прикрикнул помощник воспитателя. – А ну-ка, стой! – поймал он за шиворот Булку, замыкающего процессию в умывальную. – Сходи за метлой и убери осколки!
– Но сэр! – попробовал возмутиться Булка.
– Рот захлопни, Крейн, и делай, что сказано!
***
Шентэл ковылял по бесконечным коридорам в поисках медицинского кабинета. Сегодня он опять остался без завтрака, на нём по-прежнему была вонючая роба, а всё ещё заплывший глаз и припухший нос ныли монотонной болью, но это его уже не особо заботило. Обоссанные вещи, синяки и пустой желудок не так страшны, как искалеченные ноги: теперь он вряд ли сможет далеко убежать, даже если достанет свои документы. Придётся ждать несколько дней, пока раны заживут и он сможет ходить, не цепляясь за стену.
Блад в очередной раз свернул не туда, но за этим поворотом в коридоре кто-то был: можно хотя бы спросить дорогу. На полу, поджав коленки к груди, сидела девчонка.
Длинное шерстяное платье, бесформенное, как и вся приютская одежда, рассыпанные по плечам мягкие каштановые локоны, вздрагивающие в бесшумных рыданиях тонкие руки…
Девушка заметила Винтерсблада, спешно вытерла слёзы и строго глянула на Шентэла:
– Что ты делаешь в девчачьем крыле?
– Ищу медкабинет.
– Новенький что ли? Кабинет в другой стороне, – девушка встала, откинула волосы за спину, демонстрируя гордую осанку. – Как тебя зовут?
– Винтерсблад.
– А имя?
– Мне оно не нравится.
– А мне не нравится называть людей по фамилии, – парировала девчонка и лукаво улыбнулась.
Эта улыбка была из тех, на которые невозможно не ответить. Даже если ты стоишь в полутьме холодного, ободранного приютского коридора в вонючей обгаженной форме, с фиолетовым лицом и изрезанными стеклом ногами. И Блад улыбнулся в ответ:
– Шентэл.
– Анна Рид, – девушка протянула ему руку.
Её ладонь показалась мальчишке тонкой и холодной, словно первый ночной ледок на осенних лужах.
– Пойдём, Шентэл, я покажу тебе дорогу.
Они двинулись в обратном направлении.
– Ты в курсе, что воняешь? – усмехнулась Рид, но в её усмешке не было ни капли издёвки, скорее – сочувствие, которое она прятала, так как не хотела задеть самолюбие Блада.
– Правда? – наигранно вздёрнул брови юноша (глаз тут же отозвался болью). – А я думал – это от тебя!
Анна тихонько захихикала.
– Но это не самая большая из твоих проблем, верно?
– Глупости, – махнул рукой Винтерсблад, едва переставляя ноги, – эти горжереты насыпали мне в ботинки стёкла.
– Эти – кто? – вновь рассмеялась Анна.
И не подумаешь, что минуту назад она рыдала, сидя на холодном полу.
– Горжерет. Медицинский инструмент. Не буду рассказывать, для каких целей, – ни адское жжение в ступнях, ни волевое усилие не могли согнать с лица Шентэла глупую улыбку.
– Не надо, я всё равно не пойму! Хочешь, обопрись на меня, быстрее дойдём! Не подумай, что я спешу от тебя избавиться, вовсе нет!
– А как же вонь?
– Ты забыл, где находишься? Или думаешь, что у твоих соседей гениальная фантазия? Все тут когда-то были новенькими! И обсиканным не ходил разве что господин директор.
– Генитальная у них фантазия, – буркнул Винтерсблад, и Анна вновь рассмеялась, подхватывая его под локоть.
Когда они добрались до нужного кабинета, сухонькая медицинская сестра с аккуратными седыми буклями, забранными под белую наколку, обработала и перебинтовала порезы.
