– Я пришёл в час крайней нужды. Ты обещала помочь.
И, поскольку речь шла о гадании не на ребёнка, а на взрослых, Чикикука тут же побежала за маленьким адептом к этой самой табличке. А следом побежала вся наша толпа, включая Терезку – куда ж без неё. Люди, на улицах, наверное, подумали, что это очередная экскурсия Хрота, и не обратили особого внимания.
«Те, кто имеют тревогу на сердце, знайте – она справедлива. Время пускаться в дорогу как можно скорее. Встреча на мокром пути вам обещана ныне. Те, о ком сердце болит, встретятся в праздник, в помощи вашей нуждаясь. Если не трепетать, и не медлить, и милость не ждать от погоды, то, чему должно – свершится».
Вот что сказала Чикикука при помощи серых букв. Вернее, это будущее говорило за неё, и ещё больше усилило тревогу.
Слова о мокром пути можно было трактовать и так и этак. Безумная компания решила, что мало проку в том, чтобы пробираться раскисшими дорогами, где-нибудь завязнуть надолго и ждать, пока установится погода и дороги подсохнут. Терезка ехать верхом не могла, а повозка застрянет обязательно.
– Только реки, – обмирая от ужаса собственного предложения, выразила общую мысль Ната. – Только так мы сможем догнать, а то и перегнать Миче и Петрика. Или, на худой конец, замолвить за них слово в Някке, пока их ещё не этого… Не того.
Чего «того», никто толком не знал. Но весна была ранняя, снег таял быстро, реки обещали скоро вскрыться. Моя бабушка сказала бы, что это молодость взыграла в одном месте у каждого из нашей компании, потому что при тайном голосовании, которое предложил начальник экспедиции, не было ни одной записки, одобряющей иной путь. Чикикука вякала и прыгала, когда их зачитывали вслух – выражала своё положительное мнение.
– Ну и правильно, – сказал Кохи. – Хорошая команда не бросает своё судно. Да, Ната? Я, как старший, предлагаю трогаться.
И вот, не в силах противиться тревоге, наши друзья подготовили и спустили на воду «Комарик», и перекрасили его, уничтожив буквы названия, и начали путь в компании последних льдин. А может, и не последних. Было их довольно много, и они довольно долго сопровождали наше судно, достаточно крепкое, чтобы выдержать их удары. Правда, Рики, как волшебник, старался ударов не допускать. Но он ведь ещё ребёнок, хоть и маг. Ему были нужны отдых и сон. От долгого напряжения он слабел, и пару раз с ним случались обмороки, напугавшие команду. Мужчины дежурили на палубе с шестами в руках – отталкивать от корпуса лёд и коряги, и даже целые деревья. Команда пережидала ледяные заторы, боясь, что судёнышко хрустнет в угловатом подвижном поле, что его перевернёт вставшая вертикально глыба. Работали шестами, понимая, что «Комарик» – игрушка в руках разбушевавшихся по весне рек и всемогущего случая. Спрыгивали на лёд, рискуя жизнями, прокладывали дорогу кораблику, отодвигая с его пути ледяные потемневшие тяжёлые пласты. Удивительные люди.
Тысячу раз Ната жалела, что взялась за эту работу. Тысячу раз Кохи и Хрот ужасались тому, что взяли на себя ответственность за жизни родных и друзей, двух детей и беременной женщины, согласившись на этот путь. Тысячу раз все обмирали от страха и плакали от облегчения, но никто не упрекнул этих троих, а, наоборот, торопили. Особенно, Рики, который всё вытягивал вперёд руку, словно пытаясь измерить оставшееся расстояние, или дотянуться до нас. Мадинка лишь раз спросила:
