Наконец Инара выскочила из-под водопада, выжала волосы и, ничем не показав, что ей холодно, пробежала мимо окаменевшего Кохи, опустилась на колени перед Рики и взяла его за руки.
– Ключик, – подсказал я. – Рики, ты говорил, у тебя остался ключик от её цепочки.
– А! Да. Сейчас. Я его к кошельку прицепил, как брелок.
Я думал, он побежит на судно, но, пошарив по карманам, Рики добыл кошелёк и, отцепив от него тот самый ключик, протянул его Инаре. Она чмокнула Рики в щёку, в другую, и, подбежав к водопаду, сунула ключик в рот, проглотила и запила его водой. Мы с Петриком переглянулись и пожали плечами. Аарн болезненно сморщился.
Прошло несколько секунд, и вот Инара засмеялась и повернулась к нам с сияющими глазами и счастливой улыбкой. Откашлялась, пробуя голос, и сказала со странным акцентом:
– Здравствуйте!
– Видали такое? – пробормотал Мирон.
– И что, – спросила Инара, – меня целовать не надо?
Мы как-то не решались. Что-то нас смущало. Может, то, что она была совершенно обнажённой? Инара же, кажется, этого совсем не понимала. На её красивом лице появилась растерянность.
– Прикройся, балда, – Аарн шагнул к сестре, завернул её в свой отсыревший плащ и прижал к себе.
– А! Инопланетные предрассудки! – весело смеялась она, обнимая и целуя брата. И теперь мы все тоже бросились к ней, и вот тут-то расцеловали тоже.
*
– Я знала, что ты жив. Я знала, что с тобой сделали. Я сбежала, чтобы со мной не поступили также. Я боялась, что ты стал злым и плохим, но как же я хотела тебя увидеть! Но нельзя было. Нельзя!
Инара прижалась к брату, и то смеялась, то плакала, то рассказывала, как несколько лет жила в жутком одиночестве, и даже сама с собой поговорить не могла, и чуть не озверела. То превозносила до небес меня и Рики, взявших её домой, то прямо всем сразу рассказывала о своей великой любви к Кохи Корку. Я спросил её на ушко, не приворожила ли она парня, ведь это нехорошо и нечестно, а у меня было такое подозрение.
– Чуть-чуть, Миче. Только в самом начале, и только самую капельку. И не приворожила, Миче. Кодекс Кереичиките запрещает привороты.
Вот ведь! У них ещё и кодекс ко всему прочему.
– Чуть-чуть поколдовала, Миче, – объяснила она. – Чтобы выручить тебя, и Нату, и Кохи. Отвратить его сердце от Наты. Тогда ему стали сниться сны обо мне. Но не часто, всего лишь раз пять, только по разрешённым для этого дням. Тогда я даже не знала, что именно ему снилось. Но он должен был поверить в хорошую любовь, в счастливую любовь для себя. Ну… Мне, видишь ли, хотелось проверить, красива я или нет. Все девушки что-то слышали, что-то знают о себе, а я – нет. А что мне было делать, если я полюбила Кохи? Но сны ему снились только до тех пор, пока мы не отправились в путешествие. Это всё.
– Совсем всё?
– Клянусь. Только на это я тогда и была способна. Вместо ручек у меня были лапки.
Почему я всегда верю этим Кереичиките и их кодексам, а?
Инара огорчила нас, сказав, что возможность говорить – это временное явление. Потом она снова принесёт эту жертву. Она не потерпит, чтобы ею командовали и заставляли делать страшные дела, она не хочет, чтобы её нашли. Инара не произносила имени Корков, но их неудачные дети сами догадались, и теперь были растеряны и жались друг к другу. Оказывается, Кохи, Мадина и даже всезнайка Хрот, считали, что волшебники Кереичиките если не легенда, то далёкое прошлое, и их никого уже не осталось.
