Благословение и проклятие инстинкта творчества - страница 13

• Накануне своего 25-летия Николай Гоголь (1809–1852) писал: «Великая, торжественная минута!.. Нет, это не мечта. Это та роковая, неотразимая грань между воспоминанием и надеждой… Что же ты так таинственно стоишь предо мною, 1834-й? Таинственный, неизъяснимый 1834! Где означу я тебя великими трудами?.. Я совершу… Я совершу! Жизнь кипит во мне. Труды мои будут вдохновенны. Над ними будет веять недоступное земле Божество! Я совершу… О, поцелуй и благослови меня!»;

• В дневнике от 4 марта 1893 года Валерий Брюсов (1873–1924) записывает: «Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех, если дадут его. Это мало! Надо выбрать иное… Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу её: это декадентство… будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдёт достойного вождя. А этим вождём буду Я! Да, Я!..»;

• В мемуарах «Кругосветное путешествие» (Франция, 1925 г.) Ромен Роллан (1866–1944) делает несколько неожиданное обращение: «Я настоятельно прошу читателя не обманываться кажущейся гордыней моих слов… Чтобы я мог с подлинным совершенством осуществить свои замыслы, поколению, породившему меня, надо было бы готовиться ещё целое столетие…»;

• Августа Ада Байрон-Кинг (1815–1852), дочь поэта Дж. Байрона и первый программист, знавший об алгоритме задолго до рождения самого этого термина, говорила о самой себе: «Клянусь дьяволом, не пройдёт и 10 лет, как я высосу некоторое количество жизненной крови из загадок Вселенной, причём так, как этого не смогли бы сделать обычные смертные умы и губы. Никто не знает, какие ужасающие энергия и сила лежат ещё не использованными в моём маленьком гибком существе…»;

• В трудный период послевоенной разрухи, оценивая, уже на пороге старости, свою прежнюю деятельность как «работу среднего учёного» Владимир Вернадский (1863–1945) записал своём дневнике: «Я ясно стал сознавать, что мне суждено сказать человечеству новое о том учении, о живом веществе, которое я создал, и что это есть моё призвание, моя обязанность, наложенная на меня, которую я должен проводить в жизнь, как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности. Я чувствовал в себе демон Сократа. Сейчас я сознаю, что это учение может оказать такое же влияние, как и книга Дарвина, и в таком случае я, нисколько не меняясь в своей сущности, попадаю в первые ряды мировых учёных…» (запись от 27 февраля 1920 г.);

• «Ещё в молодости выдающийся психолог Борис Теплов (1896–1965) сформулировал для себя определённые цели и на протяжении всей своей жизни шёл к их достижению. Обращаясь к его научным достижениям, можно с полным основанием сказать, что намеченные цели были им достигнуты. Вот фрагменты его дневников: «Честолюбия вообще у меня нет вовсе, а честолюбие к научной известности огромное. К судьбе Ленина, Наполеона, Веры Лигнер, Форда, наркома, министра, героя – никакой зависти; к судьбе Бугаева (математика), Павлова, Лебедева (физика) и даже других гораздо меньших, – самая глубокая и неизбежная. И странно – чувство права на неё и возможности достижения. Хотя мне уже 34 года, а большого научного таланта за собой не признаю. Есть способности и безусловная толковость»…» (из книги Т. Иванюк «Творчество и личность», Россия, 2006 г.);

• Сальвадор Дали (1904–1989) в «Дневнике одного гения» (Испания, 1964 г.) признаётся, что вдохновлён самим Святым Духом: «Меня никогда не покидает ощущение, что всё, что связано с моей персоной и с моей жизнью, уникально и изначально отмечено печатью избранности, цельности и вызывающей яркости… Можно ли сомневаться, что всё, что со мной происходит, имеет какой-то высший, исключительный смысл?.. Заратустра Ницше казался мне героем грандиозных масштабов, чьим величием души я искренне восхищался, но в то же время он сильно компрометировал себя в моих глазах теми детскими играми, которые я, Дали, уже давно перерос. Настанет день, и я превзойду его своим величием!.. Фанатичный рационалист, я один знал, чего хочу… Эту миссию мог выполнить лишь один-единственный Испанец, уже давший миру самые дьявольские и страшные открытия, которые когда-либо знала история. На сей раз он призван был подчинить их своёй воле, изобрести их метафизическую геометрию… Мой нынешний ядерный мистицизм есть не что иное, как вдохновлённый самим Святым Духом плод дьявольских сюрреалистических экспериментов начального периода моей жизни… Разве не предназначен я самой судьбой свершать чудеса, да или нет?»;