Благоухание молока - страница 2

– Ты как здесь дружище? Неужели решил сходить вместе со мной на тренировку?

Я обнял деда и сказал, что мой визит совершенно не связан с его страстью к тяжелой атлетике и цель приезда странный сон, который отразился в его старом трюмо ярым желанием понять суть происходящего.

– Ну что ж, подожди меня в машине. Я соберу вещи и по пути в спортзал постараюсь быть полезным тебе, ты ведь подбросишь старика? А то у меня сегодня присед 120кг не хочу утомлять ноги раньше тренировки.

Было что-то в этом человеке, от чего у меня мурашки по спине бежали. Приседать с центнером на спине на 9ом десятке и пользоваться спросом у женщин до 35, это надо курить что-то очень ядреное.

Я попрощался с охранником на входе, боковым зрением оценивая скромность убранства Академии, которую охраняло более 30 человек с табельным оружием. Все-таки система есть система. Сила и тишина. Кто бы мог подумать, что за этими серыми стенами 24 часа в сутки происходит нечто, что требует защиты целой группы богатырей. Дед дал отмашку своему водителю и прыгнул ко мне в машину.

– Ну, так что там у тебя за сон друг мой? Наверняка девчонки нагишом по пляжу? Или такое снится только мне? – он опустил окно и позволил ладони ловить северный ветер.

На эту дурную привычку постоянно жаловался его водитель – “ну невозможно ездить зимой постоянно с открытым окном. Постоянно приходится быть в шапке”. Дед никогда не объяснял этого феномена, но мне тоже пришлось надеть головной убор. За окном было -27.

– Нет, дед, не девчонки. Точнее одна. Да вообще речь не о теле, а о душе, наверное.

И я изложил ему суть. Приступ смеха в ответ прервал телефонный звонок. По разговору я понял, что его приглашают на конференцию или какое-то мероприятие. Отдышавшись, он сказал:

– Ну ты и тормоз, только только начал вспоминать.

– Что значит вспоминать?

– Видишь ли, ты был очень энергичным ребенком и уложить тебя в кровать было практически невозможно. Ты засыпал только под чтение Архивов. Я читал тебе то, что ты увидел во сне.

– Дед, ты читал ребенку на ночь какие-то сакральные манускрипты?

– Не какие-то, а именно сакральные. Фрагменты рабочих Архивов Академии. Для меня самого это было странно, но как видишь, это работало. А от народных сказок и мультиков ты ревел, как от стоматолога. Впрочем, странно, что ты этого не помнишь. Видел бы ты себя, когда я заканчивал чтение очередной стансы – чистые глаза полные осознанного умиротворения. Не совсем стандартная колыбельная для ребенка, не так ли?

– Я подумать не мог, что такое могло происходить… Слушай, так все-таки, если ты читал мне об этом, расскажи понятным языком, что это за боги, звезды и почему это приснилось мне в качестве ответа на вопрос о вечном поиске несуществующего и недосягаемого счастья?

– Это очень просто.

Он попросил поставить музыку с его носителя. Авто наполнилось странными, но приятными синтозвуками, позволяя мозгу ослабить хватку и перейти в пограничное состояние бытия.

– Итак, увиденное тобой описано в документе под названием Молчание Евы. По сути ничего сверхсекретного в нем нет. Я вообще не понимаю, почему он получил статус под грифом. Да, этот документ освобождает человека от многого, но не от труда и усилий. Поэтому, когда выносил его копию из хранилища, не чувствовал себя преступником.

– Ты что тягал грифовые документы втихаря?

– Ну, во-первых, до снятия графической пломбы ему оставалось пару дней. А во-вторых достаточно того что во-первых, а в третьих его читали всего 9 человек на земном шаре, включая меня и тебя. Даже родителям твоим я не говорил о наших колыбельных, – игривая улыбка оголила его белые зубы и мы тронулись дальше.