Вошедший наклонил голову, видимо, здороваясь с Катрин (она кивнула в ответ), и мановением руки отпустил агентов. Она услышала, как за спиной удалились мягкие шаги и щелкнула замком входная дверь. Командор ордена опустился в вольтеровское кресло и откинулся на высокую прямую спинку.
– Может быть, для начала месье представится? – спросила Катрин, смело взглянув в глаза незнакомцу.
– Виконт де Лавалье, – мягко скользнул в уши глубокий баритон. – Шеф специального отдела «Сюртэ Женераль». Вам это о чем-нибудь говорит?
– О да! Ведь это вы подсылали ко мне Анри Дюбуа и скорее всего ваше задание выполняла в нашей семье Элиза Христиани? – Катрин решила играть в открытую: собственно, что ей терять? – Правда, у меня сложилось впечатление, что они ничего не знали друг о друге.
Лавалье помедлил с ответом, возможно, тоже решал, как себя вести.
– Насчет Дюбуа отрицать не стану, и они действительно не были знакомы, но почему вы решили, что Элиза Христиани – тоже наш агент?
– А разве нет?
Лавалье пропустил вопрос мимо ушей, направив диалог в свое русло:
– Вы недавно побывали в шато Дю-Буа и, конечно, узнали о письме генерала Муравьева…
– Это не его письмо! – резко прервала его Катрин.
Лавалье с интересом посмотрел на нее:
– Хорошо. Об этом поговорим чуть позже. А пока…
– А пока, господин виконт, я хочу знать, – решительно перебила его Катрин, – на каком основании меня, подданную Российской империи, ничем не нарушившую законов Франции, хватают, как преступницу, применяя насилие и обездвиживающие средства, привозят в неизвестное место против моей воли и, похоже, собираются подвергнуть допросу? Я буду жаловаться императору французов!
– Ой-ой-ой, сколько неподдельного пафоса! Сколько экспрессии! – воскликнул, не повышая голоса, Лавалье. И продолжил проникновенно: – Мадам, мои подчиненные не причинили вам ни малейшего вреда. Я в этом абсолютно уверен. Только небольшое неудобство в виде эфира, чтобы не привлекать ненужного – подчеркиваю: для вас ненужного – внимания. Ведь, если бы вздумали кричать – а вы обязательно стали бы звать на помощь, – вас пришлось бы объявить проституткой, обокравшей клиента. Согласитесь, неприятного в этом было бы намного больше, чем в десятиминутном обмороке.
Катрин была настолько ошарашена вероятностью объявления ее проституткой, что не нашлась, что сказать, однако ее возмущение не имело границ. Она разводила руками и открывала рот, но слов не было.
Виконт подождал, пока задержанная немного успокоится, и неторопливо сказал:
– Хочу пояснить в отношении жалобы. Жаловаться императору французов – это, разумеется, ваше право. В теории. А на практике оно появится у вас, в зависимости от того, чем закончится наша встреча.
– Вы мне угрожаете?! – снова вскинулась Катрин.
– Нет. Информирую. Но давайте продолжим. Итак, историю с письмом вы уже знаете. Знаете, что источником информации о вас послужила Христиани… А все-таки, почему вы решили, что она – наш агент? Раз уж мы начали, давайте говорить начистоту.
– Я не решила – просто предположила. Вспомнила, как она интересовалась делами мужа, его планами… Как рвалась в поездку на Камчатку. Я-то думала: жажда романтики, – а теперь поняла: ей важно было своими глазами увидеть состояние дорог и самой Камчатки. А тут и открытие Невельского подоспело. Вы ведь знаете об этом открытии?
– Разумеется, – кивнул Лавалье. – Я узнал о нем раньше вашего императора. Я имею в виду – российского.
