- Сначала давайте разомнёмся, перекусим, а потом обсудим самое важное, оставив долгие разговоры для костров, звёзд и попутного ветра, - ответил мне Аюби, нежно поцеловав меня в ушко.
- Щекотно! - легонько поёжилась я, улыбнулась и обернулась на него. - Твой План мне нравится. Бьорн?
Он лишь угукнул охотно, нежно развернул меня к Рыжику, слегка подталкивая к нему в объятья, и покинул нас со словами:
- Сейчас найдём местечко поуютнее, дело пяти минут, и расставим несколько точек над "и".
Аюби смотрел на меня и не мог насмотреться, сиял и, казалось, почти не касался пола своими огромными босыми лапищами.
- Какой у тебя размер? - спросила я, подразумевая ступни, а он стушевался, немного нахмурившись.
- Нормальный. Наверное, - тихо ответил и прижался ко мне близко-близко.
До меня дошла двусмысленность моего вопроса, когда я почувствовала логичную мужскую твёрдость своим животом.
- Я про ноги вообще-то, - безуспешно сдерживая улыбку, сказала ему и рассмеялась.
Рыжик засмеялся следом и вдруг выдал, становясь абсолютно серьёзным:
- Возьми мою жизнь, если захочешь, но только не играй нами и не гони.
Я осеклась на высокой ноте смеха и вгляделась в его красивущие зелёные глаза, пропадая в них и принимая его всей Душой. Такого открытого, честного и порывистого, яркого и доброго, смелого и немного упрямого, дерзкого и отчаянного. Тихий Омут, собственной персоной. Любите теперь и жалуйте. Или убейте и не вспоминайте. Никогда.
Слова не складывались в моей голове во что-то вразумительное, достойное его порыва, поэтому я поднялась на цыпочки и потянулась к лицу Аюби дрожащими пальцами обеих рук. Я касалась его щёк, скул, бровей и, дотянувшись до волос, схватилась за них и опустила лицо мужчины к своему. Он, кажется, и вовсе перестал дышать, а я потёрлась щекой о его губы, щёку и лоб, а потом игриво пощекотала носиком его нос.
- Говорят, так целуются медведи - трутся носами, - вспомнила детскую шуточку.
- Врут. Сейчас ты узнаешь, как на самом деле они это делают, - хрипло сказал Аюби и едва ощутимо коснулся своими губами моих.
Дыхание перехватило, между нами словно пробежали искры, а весь мир остановился подождать, как в той рекламе, чего-то волшебного и откровенного.
Я лизнула его нижнюю губу, легко поддразнивая молодого неопытного мужчину, вызывая его сдавленный стон. Ха!, я была умудрённее него на целых два, или даже три (!!!) поцелуя! Его близость и беззащитность дарили мне какие-то первобытные ощущения власти хрупкой женщины над сильным и могучим воином, и я прильнула к нему со всем жаром, который ворочался сейчас внутри меня вязкой лавой.
- Аюби, поцелуй меня! - едва успела договорить, прежде чем его губы накрыли мои, выплёскивая в этом страстном порыве всё, что он мог и даже не смел сказать мне.
Пока не смел. Мой Мужчина. Мой Медведь. Теперь я точно знаю, что за Зверь ты, Аюби. Мой ласковый и страстный Зверь.
Бьорн
Каждый раз, когда я не мог видеть нашу Малышку дольше, чем несколько минут подряд, на меня накатывал поистине леденящий ужас.
Мне начинало казаться, что её похитили, отобрали, куда-то переместили, спрятали, что она в опасности и мне срочно нужно ей помочь. Мой Медведь рвался наружу, яростно рыча и побуждая нестись на Её запах. Нежный, сводящий с ума, будоражащий и родной. Девушка пахла малиной, Солнцем и ромашками. Именно они всегда напоминали мне о Маме, ведь она любила эти цветы больше других. Наша с Торбьорном Родительница всегда очень отличалась от остальных женщин, знакомых мне, и я горько жалел всегда, что Аюби родила не она, тогда бы он точно жил в родной Семье. Когда в детстве и юности я видел её в ромашковом венке, смеющуюся, беззаботную, игривую и счастливую, я мечтал, что и моя Жена будет чем-то похожей на ту, что подарила мне жизнь и свою безусловную любовь.
