Блиц-концерт в Челси - страница 7

К тому моменту мы уже понимали, что война неизбежна. В воскресенье 27 августа, очередным томительно жарким днем уходящего лета, потоки автомобилей устремились прочь из Лондона, а в городе люди начали скупать товары. Улицы Челси, особенно в районе казарм герцога Йоркского, окрасились в цвет хаки: повсюду было полно солдат, которые двигались поодиночке и целыми группами. Две мои южноафриканские модели явились на сеанс в крайне возбужденном состоянии: утром они получили телеграмму из дома с приказом немедленно вернуться на родину. Но теперь сделать это оказалось не так-то просто. Тысячи путешественников, таких же, как они, внезапно решили покинуть Англию, в результате ни на один корабль невозможно было попасть. Девушки находились в отчаянии, я от души сочувствовала им, но помочь ничем не могла. Многие семьи начали вывозить детей из города. На дорогах можно было увидеть забитые вещами машины – тюки, коляски, игрушки, клетки с птицами, котами и собаками; все это увязано и запихнуто в салон или балансирует на крышах. Наблюдая за этим великим переселением, я испытывала странное чувство: жара, духота и суматоха напоминали напряжение, которое мы пережили в период Мюнхена, но теперь оно стало намного острее. К тому моменту, когда девушкам удалось найти место на пароходе, я успела закончить один из портретов. Второй по-прежнему требовал внимания, но теперь радость, которую я испытывала, работая над ним, куда-то улетучилась.

В августе у нас прошли еще одни полномасштабные учения по гражданской обороне, на этот раз ночные. Челси вновь подвергся воображаемой бомбежке. Конечно, выступление актеров и актрис оказалось менее эффектным, чем при свете дня, к тому же разыгрывать спектакль впотьмах было намного опаснее. Люди чувствовали себя неуверенно, произошло несколько мелких столкновений, к счастью, все закончилось шутками и общим хохотом. Мне дали новую роль – телефонистки в диспетчерском центре. Мы сидели в глубоком подвале, хорошо укрепленном и заложенном мешками с песком. Руководил занятиями мистер Кейн, инспектор городского совета, волонтеры учились получать и обрабатывать сообщения. Перед нами находилась карта, на которой было отмечено расположение всех служб гражданской обороны. Занятия больше напоминали настольную игру, нечто вроде «уголков» или китайских шашек: каждая бригада стоит на изготовке, ожидая своего хода. Мистер Кейн был суровым учителем, который безжалостно требовал от нас максимальной собранности и скорости, точности ведения записей и разборчивого почерка. Последнее оказалось для меня самым сложным: я сама порой с трудом разбирала написанные моей рукой каракули, так что приходилось аккуратно вычерчивать каждое слово печатными буквами. Но поскольку я была всего лишь волонтером, мистер Кейн оставил меня в команде. Вероятно, быстрота моих реакций все же соответствовала его стандартам, да и соображала я неплохо. Профессионалы тоже участвовали в ночных тренировках. Среди нас было несколько женщин-телефонисток, отлично справлявшихся с задачей, в том числе две девушки из Шотландии, Крис и Шейла, с которыми я подружилась.

Сама работа была увлекательной: сидеть в помещении, обложенном мешками с песком, и принимать звонки от дежурных на улице. Они сообщали, куда следует прислать скорую или пожарных, а где требуется помощь спасателей. Мы помнили названия всех площадей, улиц и переулков Челси. Мистер Кейн, особенно строгий в этом отношении, не уставал повторять, что порой спасение жизни пострадавших зависит от того, насколько хорошо мы знакомы с планом района и как быстро сумеем выслать нужную бригаду. Я помню его язвительные замечания на мой счет, когда выяснилось, что я не имею представления, где именно находится Иксворт-Плейс. С тех пор благодаря мистеру Кейну я могу с закрытыми глазами найти любой адрес в Челси.