— Что ты творишь?!
Засада! Как ужаленная отскочила в сторону и со всех ног рванула. Если бы мне на пути не встретился какой-то высокий и тонкий предмет, очень похожий на палку, вместе с которым я чуть не завалилась, наверняка бы лбом врезалась в стену.
— Анастасия, да ты, оказывается, садистка. Сначала накормила так, что я еле дышу, а потом пришла и давай на животе весело прыгать, вернее, почти на животе, — проворчал Воронцов и включил свет.
Та палка, с которой я обнималась, оказалась торшером, теперь уже сломанным. Отставив его в сторону, попыталась оправдаться перед Маратом.
— Я не специально, не видела, что ты лежал на диване. И я не прыгала, а поёрзала, как-то на автомате так вышло, чтобы почувствовать, что лежит подо мной, — говорю я и сама себе не верю.
Конечно, когда выключен свет, можно что угодно и кого угодно не разглядеть, но как не понять, что ты на живого человека уселась?
— Ладно, проехали, — Воронцов бодро принял вертикальное положение, наклонами головы в разные стороны размял шею и сел в кресло за письменный стол. — Присаживайся, я тебя слушаю.
Вынула из канцелярского стакана карандаш, верчу его в руках, внимательно разглядываю, как диковинку, и никак не соображу с чего бы начать.
— Марат, я согласна на всё, но от ресторана не откажусь, — выпалила я, так и не придумав красивую речь.
— Прямо-таки на всё? — приподнял бровь Воронцов.
— Да, — невозмутимо ответила я, словно не заметила в вопросе подтекст, но, конечно же, сразу уточнила, на что именно соглашаюсь. — Я останусь жить в доме, и всех без исключения мужчин на свете буду обходить стороной, но ресторан – это моя мечта. Марат, у тебя же тоже наверняка так случалось, что ты настолько сильно чего-то хотел, что когда думал об этом, душа замирала?
По-моему, с душой я загнула. Какая душа у упыря?
— Было, конечно, — сказал Воронцов, да настолько серьёзно, что я удивилась. — Более того, то желание, о котором ты говоришь, у меня и сейчас есть. Только я точно знаю, то, чего я так желаю, на хер мне не сдалось.
Блин, как бы мне от любопытства не лопнуть. Чего же так хочет Марат? Если от одного упоминания у мужчины кадык вверх-вниз запрыгал, лицо побагровело, а взгляд превратился в безумный. Вот это страсть. Одержимость, я бы даже сказала.
Воронцов возжелал себе сотню девственниц? Мировое господство? Что?
— Марат, а с чего ты взял, что желаемое тебе помешает? Поддайся наконец искушению и возьми, что хочешь, а?
— Осторожней с советами, Настя, вдруг тот, кому ты их даёшь, прислушается.
Поёжилась. Воронцов всегда странный, но сегодня особенно, он, когда меня предостерегал, так хищно улыбнулся, что мне почудилось, что у него клыки удлинились, как у вампира.
— Марат, как насчёт ресторана? — решив, что разговор ушёл не в ту степь, вновь направила его в нужное русло.
Воронцов вздохнул и задумался.
— Только ты сейчас сильно не радуйся, когда я соглашусь, потому как будут условия.
Следую рекомендации, не впечатляюсь, но на лице всё рано улыбка от уха до уха.
— Открывай ресторан, но чтобы ты все деньги не спустила в трубу, я буду курировать каждое действие, начиная с выбора помещения и заканчивая цветом салфеток.
Блин. И так общество Марата едва выношу, а если начну с ним работать, то волком взвою.
— Нет, так не пойдёт. Хочу открыть ресторан таким, каким именно я его представляю, а не кто-то другой. Да и потом, занимаясь одним делом, мы перегрызёмся, и добром это не кончится.
