— Ваша личная жизнь с Маратом никому не интересна. Думай, что и при ком говоришь, — с нажимом произнесла я, кивая на явно смущённую Нину Васильевну.
— Да ладно тебе, подумаешь, — махнула рукой девушка. — Пусть хоть послушает. У неё-то самой когда в последний раз был секс? Ещё до революции. Да и то с выключенным светом и под одеялом, — ядовитый смех Оксаны заполнил столовую.
— Оксана, прояви уважение к Нине Васильевне и заткнись, а то я тебя сама заткну.
— Кого я должна уважать, её? — Оксана, вытянув руку, ткнула в Нину Васильевну пальцем. — Да она даже не член семьи. Так, приживалка. Одинокая немощная старуха, только из-за этого Марат её терпит.
Одна единственная слеза, что прокатилась по лицу дорогого и любимого человека выключила мне мозг и включила режим «ярость». От слова «совсем» не помню, каким образом оказалась рядом с Оксаной, зато отчётливо помню, с каким наслаждением залепила ей увесистую пощёчину.
— Ну ты за это, сучка, ответишь, — держась за левую щёку, пообещала любовница Воронцова. — Обе ответите, когда вернётся Марат! — это Оксана уже выдала криком.
Весь день бегала к Нине Васильевне в комнату мерить давление и просто посидеть рядом. Женщина так сильно расстроилась из-за слов Оксаны, что даже за сумки хваталась. Едва её успокоила и на кровать уложила, а напоив лекарством, велела поспать.
Кто бы мне ещё утром сказал, что с нетерпением буду ждать Марата с работы, не поверила бы, а теперь готовлю ужин и нет-нет да в окно посмотрю, вдруг авто Воронцова заехало на территорию дома.
То, что нога Марата коснулась крыльца, я пропустила, зато залетевшая на кухню Оксана любезно мне об этом сообщила.
— Всё, сучка, Марат дома, готовь для извинений колени и подружку престарелую позови.
Если девушка навстречу к Марату бежала со всех ног, то я не спешила, помыла руки, сняла фартук, морально приготовилась к разговору и лишь после зашла в гостиную, где Оксана, вцепившись в лацканы пиджака, жалобным голоском рассказывала любовнику, как я её избила.
— Марат, она не за что ударила меня по лицу…
— Да, подтверждаю, — поймав на себе взгляд упыря, произнесла я. — Действительно я дала Оксане пощёчину. Теперь об этом очень жалею. Надо было лучше башку гадине оторвать.
— Вот видишь, Марат, Настька в конец обнаглела, — захлёбываясь собственной злостью и тыча в меня пальцем, зашипела Оксана. — Без причины набрасывается на людей, по ней дурдом плачет…
— Да замолчи ты уже, — прикрикнул Воронцов на любовницу и вновь на меня посмотрел.
— Что произошло, мне кто-нибудь объяснит?
— Оксана обидела Нину Васильевну, за это и получила по морде. Растолкуй подруге, Марат, что молодость - явление быстротечное. Когда-нибудь и твоя подружка станет пожилой женщиной, и я очень надеюсь, что какая-нибудь соплячка её дряблой немощной старухой назовёт, как она Нину Васильевну. А ещё Оксана сказала, уже от твоего имени, что ты Нину Васильевну терпишь и приживалкой считаешь.
— Не ври, я не так говорила! — выкрикнула девушка в мою сторону и тут же сменила интонацию на жалобную. — Марат, ты же мне веришь?
— Возможно, выражения и не совсем те, но смысл передала верно. По твоей милости у Нины Васильевны до сих пор давление скачет, — бросила я и в это же мгновение поймала на себе недовольный взгляд Воронцова.
— Ты вызывала врача? — с нажимом поинтересовался у меня родственник.
