– Ты говоришь по-ливански! Круто! – радовался Максим. «Ливанским» местные называют ливанский диалект арабского, который сильно отличается от классического языка грамматикой и лексикой6. Туда так же любят добавлять отборную порцию французских и английских фраз или заимствований.
– Максим… ты откуда? – с интересом спросил я. Мне сначала показалось, что он не местный, а просто живет здесь долгое время.
– Я отсюда, родился и вырос в Бейруте. Я ливанец, просто имя такое и далеко не все мы выглядим как арабы, – сквозь улыбку и густую бороду пробормотал Максим, вырулив наверх с узкого одностороннего произведения искусства – улицы Жеммайзе. Балконы в цветах, небольшие статуи Девы Марии во внутренних двориках, вездесущие «азиатские» сплетения проводов и мозаика, впивающаяся в трех- и четырехэтажные дома песчаного цвета. Ребята покатали по Бейруту, показали то, что я не успел посмотреть этим утром с Иядом.
– Ияд? – спросил Максим у Хамида, дополнив чем-то на местном наречии. Хамид достал телефон и начал показывать бесконечные селфи со вчерашней ночи. Максим заулыбался и сказал уже на понятном мне английском:
– Я его знаю, это мой приятель Ияд, он хороший парень. Что думаешь? – серьезно спросил он.
– Он веселый, – не нашелся я. Не хотел рубить правду, потому что не знал степени их дружбы. – Ияд все время переживал, чтоб мне нравилось.
– Да, он хороший парень, внимательный, – сказал Максим, хитро улыбаясь. – А как он тебе как парень? С ним вообще ни о чем переживать не будешь.
Я как-то отшутился, чтоб не говорить, что Ияд не в моем вкусе, при его друге.
А тем временем мы ехали дальше. Стало понятно, что мы выезжаем из Бейрута и едем куда-то на север вдоль побережья Ливана. Играла местная искрящаяся музыка, Хамид подпевал и писал кому-то сообщения. В окне проносились яркие дома в цветах, шумело море и встречные машины. Максим уверенно вел и все говорил с кем-то по телефону. Тут мы внезапно остановились. Максим повернулся ко мне с переднего сиденья и сказал:
– Ливан – маленький! Мне сейчас звонил Ияд и сказал, что тоже хочет с нами в Джбейл7, он встретит нас уже там.
Ребята переглянулись и посмотрели на меня с улыбкой.
– Ну все, все серьезно, – сказал Хамид по-русски, чтоб Максим не понял.
– Он правда похож на хорошего парня, но ты ничего не должен делать, если он тебе не нравится, он поймет.
***
Джбейл в тот день подарил очень много. После переполненного людьми и шумом Бейрута узкие мощеные улочки, ведущие к морю, тень деревьев, древние руины и пение птиц расслабляли не хуже долгой медитации. Даже суету на базаре для туристов я бы назвал уютной. Старый город мы обошли за какие-то двадцать-тридцать минут и оказались у моря.
Безветренный солнечный день, всюду гуляли окрыленные люди, неподалеку снимали не то фильм, не то видеоклип. Пахло морем, с бока на бок тихо переваливались лодки на легких волнах. Наконец-то удалось снять куртку и поймать первые теплые солнечные лучи за долгие месяцы.
Мы здорово пообщались с ребятами в уютной компании. Оказалось, что Максим – профессиональный фотограф, и нужно признать, очень хороший, судя по его профилю в инстаграме. Фотографироваться, как и все фотографы, он не любил. Хамид – точно так же. Комплексы – это самый большой недуг нашего времени. Нельзя объяснить человеку, что он прекрасен, если он сам в это не верит. Как ни упирался Хамид, фото получились классные, до сих пор сияют на страницах альбома в клауде
