– Ну, вот теперь, можно ощутить полноту сладости этого дара богов. – И поднес бокал, чокаясь со мной, – Давай за дружбу.
– За дружбу! – повторил я.
– Ты знаешь, я твой коньяк не буду открывать. Мы сейчас спустимся в винный погреб, и я эту бутылку поставлю среди Армянских коньяков на место этого коньяка. Пусть хранится на долгую память.
Мы выпили еще и закусили фаршированной рыбой, которую Игорь заказал еще вчера у знакомого дедушкиного повара в армянском ресторане. Рыбу доставил на легковом автомобиле официант, отказавшийся брать плату, сославшись на то, что повар строго приказал никакой платы не брать. Игорь сказал, что знакомый повар был другом дедушки, и что они когда-то воевали вместе.
– Игорь, а ты не пробовал заняться вашим непосредственно семейным бизнесом?
– Как ты это себе представляешь? – удивленно спросил он.
– Ну, ремонтом сейфов, открытием замков квартир, хозяева которых случайно захлопывают дверь и не могут попасть туда.
– Ты знаешь, что такой бизнес на особом контроле у правоохранительных органов. Я устану каждый месяц отчитываться перед налоговой инспекцией, брать разрешения на вскрытие того или иного сейфа или квартиры, заполнять декларации. И вообще хлопот больше, чем заработка.
– Ну, хорошо, можно все же попробовать, поучаствовать в каком ни будь аукционе. Вот хоть бы старинный сейф Екатерины Великой.
– За два с половиной миллиона долларов? – спокойно сказал Игорь. У меня волосы зашевелились на голове от такой суммы.
– Ну, это же антикварная реликвия и принадлежала твоему дедушке.
– И не совсем так, как ты думаешь, Валентин. Дедушка вывез этот сейф из Берлина,
Из разбомбленного дома, куда вошли наши солдаты. Дед служил в интендантской службе по вывозу из Германии похищенных нацистами из СССР произведений искусства. И этот сейф был доставлен моему дедушке для ремонта с последующей передачей властям после его реставрации.
– И, что же он застрял здесь у вас?
– После реставрации дед обращался в разные инстанции, даже в исторический музей ходил с просьбой сдать реликвию. Но все отмахивались и даже не хотели слушать его. Так вот он и прижился у нас. Представь себе, сунемся мы с ним на аукцион. Там объявится наследник и за вознаграждение, мизерное по сравнению с его настоящей стоимостью заберет себе и уже он продаст сейф по достойной цене. Скажи мне это надо?
– Да, конечно. Я слышал, что есть много подпольных скупщиков антиквариата.
– Послушай, Валентин, даже так, все контролируется криминалитетом. И стоит мне заявить об истинной ценности реликвии, как тут же найдутся, компетентные лепилы бумаг, и заберут без промедления, я и пикнуть не посмею про цену этого сейфа.
– А кто знает о ценностях, хранящихся здесь?
– Санжик Саркисович, это дедушкин друг, повар. Остальных нет уже в живых.
– Ты не рассказывал никому об этом?
– Нет, конечно, бабушка, когда еще была жива, напоминала мне почти каждый день об этом.
– А, что толкнуло тебя мне рассказать об этих антикварных реликвиях?
– У меня нет друга, какой был у моего дедушки, а ты почему-то оказался такой, что тебе я могу довериться.
– Я умею держать язык за зубами, так, что ты не ошибся.
Игорь снова наполнил бокалы.
– Давай за это и выпьем.
Мы выпили. Неожиданно в дверь позвонили. Игорь побежал к двери, посмотрел в глазок.
Затем вернулся в кухню.
– Ухажер моей матери. Видимо она сболтнула ему о погребе.
За дверью послышался стук в дверь и пьяное ворчание.
