Близнец - страница 11

«Куда вынесут меня морские течения? Где найти новый дом? – Звезд сегодня было непривычно много, и сверкали они как-то ярче обычного. – Это души погибших товарищей! – осенило меня. – Боги приняли их души, теперь они освещают путь нашему Роду. Что это было сегодня на холмах? Неужели Боги услышали меня и открыли проход в скалах? – Вспомнились слова мудрого учителя: „Не проси у сильных мира сего, а проси у Бога“. Я вспомнил протыкающий меня тяжелый наконечник, и боль в груди была совсем настоящая, словно подтверждающая мои догадки. – Спасибо, Боги, укрепите мою веру, укажите путь… – Сияющая звезда, сорвавшись, прочертила яркий след на небосклоне и исчезла за горизонтом. – Благодарю!» – прошептал я и, уже проваливаясь в глубокий сон, повернул лодку в сторону упавшей звезды.

Часовод

Сигнал будильника оторвал меня от сутками не гаснущего монитора. Я отвалился от рабочего стола и покатил на кухню, – пора принимать лекарства. Нет, я не увлеченный скейтбордист и не фанат роликовых коньков, – я инвалид-колясочник. Вот уже два года как. Это не тяжелая авария и не спортивная травма, – это травма глупости, венец, так сказать, идиотизма. Ладно… Я обычный парень, ну может быть, чуть больше других увлеченный книгами и компьютером. Информацию глотаю постоянно, иногда не успевая переварить, но в нужный момент она всплывает из хранилищ необъятной памяти, к этому я давно привык. Книги «лопаю» пачками, читая 2—3 одновременно, такая «булимия» у меня с детства и постоянно прогрессирует. «Компьютер родился вместе со мной», – говорит мама, и ей все охотно верят. Эти две ипостаси – моя жизнь, мое хобби, моя работа и с некоторых пор основная поддержка в непростом положении. Энциклопедические знания дают мне диаметрально противоположные результаты: с одной стороны – дикое уважение преподавателей, дворовых пенсионеров-кроссвордистов и студентов, сдающих экзамены, с другой – лютую ненависть Лобзика, этого огромного раскачанного балбеса из соседнего подъезда с мозгом неандертальца ну и кулаками, конечно. Непонятные слова пугают его, вызывая вспышки слепой агрессии. Меня он не трогает, потому что не знает, что можно ожидать от «умача», но смотрит всегда косо. Вообще, предмет споров и раздоров в нашем дворе один – Ленка. Из-за нее дерутся, заключают пари, берут на слабо… Я с отличием выпустился из школы, поступил в универ, окончил первый курс, заслужив уважение преподов и сокурсников, но… повелся на слабо. Теплым июньским вечером возле старых гаражей дворовые пацаны устроили показательные прыжки с крыш этих самых гаражей. Недосягаемая любовь ближайших окрестностей – Ленка, со свитой завистливых подруг весело наблюдала за процессом. Я спокойно шел домой, когда Лобзик в свойственной ему нагловатой манере окликнул меня громко, специально обращая внимание Ленки:

– Ну что, Ботанчик, крутанешь сальто со взрослыми пацанами?

В другой раз я бы ответил ему, специально подобрав заумные фразы, он бы разозлился, но, чтобы не показаться дураком, отстал бы, и мы бы спокойно разошлись. Но Ленка выжидательно смотрела своими кукольными глазами, и я, сам себя не узнавая, бодро произнес:

– А че не крутануть? Крутану!

Я сто раз прыгал в воду, крутя сальто, и был уверен, что легко справлюсь, прыгая на песок. Я все рассчитал, прокрутил прыжок в голове, но кто же берет в расчет прогнившую от старости крышу?.. При толчке правая нога неожиданно зацепилась за металлический заусенец, и все пошло не так… Я потерял равновесие и упал на спину, сложившись пополам. Что-то хрустнуло, боль вышибла из меня сознание, и очнулся я уже в белой палате под тревожным взглядом мокрых маминых глаз. Слова собравшихся вокруг врачей прозвучали как приговор, и после долгого больничного заключения мне пришлось перебраться в инвалидную коляску. Это сейчас я спокойно говорю об этом, а два года назад жить больше не хотелось. Мир в одночасье рухнул, не оставив радости и надежды. Началась депрессия. Мама, сильная моя, отважная мама. Она тащила мое сдавшееся сознание, как санитарка на поле боя, и вытащила… И книги. Истории людей, начавших все заново после войн, концлагерей, тяжелейших травм, потерь, сумевших полюбить себя и мир такими, как есть, здесь и сейчас. Я выкарабкался… Учеба никуда не делась, друг мой Вовка забегал постоянно, иногда писала Ленка: «Привет, как дела?» Ну что тут написать? «Привет, все норм». Да далась эта Ленка: ходит в компании гориллы Лобзика, хохочет над его тупыми шутками. Да бог с ними. Любовь прошла, завяли помидоры…