Близнецы из Аушвица. Мне приснилась война - страница 2

Блюма держалась за руку матери.

Шошана вгляделась в лицо Наоми.

– Мам, ты уверена, что все хорошо? – спросила она.

– Ну конечно, все нормально. Послушайтесь отца – идите ложиться.

Шошана взяла сестер за руки и увела к ним в комнату.

После того как девочки вышли, Наоми повернулась к мужу и сказала:

– Мне приснился ужасный сон. Хотелось бы знать, что он означает!

– Ничего. Знаю, ты думаешь, что твои сны вещие, но можешь мне поверить, это просто кошмар. Мне тоже порой снятся кошмары, но все проходит, как только встанет солнце, – сказал он, неловко похлопав ее по спине.

Ему всегда было трудно выражать свои чувства. Хершель был человеком практическим. Хоть он и изучал Тору, когда был маленьким, как это полагалось, делал он это только для того, чтобы пройти бар-мицву[3] в тринадцать лет. Хершель мало задумывался о чем-то, помимо материального мира. Хотя открыто он этого не говорил, в душе он ставил под сомнение существование Бога. Но он всегда следовал правилам и делал то, чего от него ожидали, потому что рос в ультраортодоксальной еврейской среде. Внешняя благопристойность имела для него большое значение. Он отправил своих детей в школу, где их обучали Слову Божьему. Он питался кошерной едой, отмечал праздники и обязательно соблюдал Шаббат. Но в глубине души все это казалось ему смешным. Тем не менее, раз он следовал правилам, соседи и друзья принимали его и уважали. На самом деле Хершеля волновали только две вещи: заработок, достаточный, чтобы казаться окружающим человеком успешным и процветающим, и полное подчинение со стороны жены и детей.

– Но в моем сне снова приходили солдаты. Это были ужасные, жестокие и безжалостные люди. Они забрали наших девочек. Ты был на работе, а я была одна дома с детьми. Я не могла противостоять солдатам. Они были вооружены. У Блюмы шла кровь…

– Наоми, перестань об этом думать. Твой сон ничего не значит. Погляди вокруг: ты уже проснулась. Ты только что видела дочерей – с ними все хорошо. Ты дома, в своей постели. Все в порядке. Это был просто сон.

– Хершель, мне кажется, я больше не усну.

– Забудь о своем сне.

– Но, Хершель, мне до сих пор страшно. Вдруг это больше, чем сон? Вдруг это предвидение?

– Никакого предвидения. Обычный кошмар. Только и всего. Ничего больше. И хватит об этом. Ты не забыла – до Хануки всего пара дней? Тебе надо как следует подготовиться. Поэтому давай-ка спи. Набирайся сил. Ты же будешь готовить латкес[4], и куриный суп, и грудинку?

– Да, и сегодня придет моя сестра. Так что я буду делать суп и сегодня. И свежую халу.

– Не знал, что Мириам придет сегодня. Думал, только завтра, – заметил муж, похлопывая Наоми по плечу.

Сегодня наступала лишь первая ночь, а первую ночь они обычно проводили с детьми.

– Знаю, но завтра у нее не получится, поэтому я пригласила ее на день раньше. Дети расстроятся, если вообще ее не увидят.

– Ну конечно. Я не против, – ответил Хершель. – Видишь, я был прав: у тебя много дел. Слишком много, чтобы не отдыхать. Давай, отдохни, – он улыбнулся и погладил ее по руке.

Прошло несколько минут.

– Ты не спишь. Я слышу, как ты часто дышишь. Выкини свой сон из головы и отдыхай.

– Я пытаюсь.

Хотя Ханука была второстепенным праздником, детям нравилось ее отмечать, и Наоми старалась сделать все идеально.

– Доброй ночи. Пора засыпать. Завтра трудный день, – сказал муж. Внешне Хершель Айзенберг был полностью доволен своей жизнью. У него были чудесная жена и три послушные дочери. Он ни разу не пожаловался, даже Наоми, что ему всегда хотелось сына. Но Наоми знала правду. Знала, что в душе он разочарован, что она не родила ему мальчика. Он по-своему любил дочерей, но иметь сына было признаком успеха, а для Хершеля было важно, чтобы все вокруг считали его успешным. Кроме того, девочки выходят замуж, после чего берут фамилию мужа. Мальчики же носят фамилию отца, тем самым продолжая его род в следующих поколениях. Хершель был у родителей единственным сыном, и у него не было сыновей, чтобы продолжить фамилию Айзенбергов, так что в этом поколении она могла оборваться. Наоми знала, что это сильно тревожит ее мужа, и не могла его винить. Всем мужчинам хочется наследника. Особенно успешным мужчинам с деньгами, которые они хотят передать сыну. Хершель Айзенберг был именно таким человеком.