Близнецы из Аушвица. Мне приснилась война - страница 3

«Иногда он обращается со мной как с ребенком», – подумала она.

– Да, ты прав, – ответила она мужу, откашлявшись. Она старалась перенять его логику. «Он прав в том, что все хорошо. Я не сплю; я обвожу глазами спальню, и все в порядке. Бояться нечего. Дети в своих постелях. А завтра у меня куча дел, потому что надо подготовиться к празднику. Но я ничего не могу с собой поделать: мне страшно, что у этого сна есть глубинное значение», – думала она, утирая пот с лица ночной рубашкой.

Хершель утешил ее как мог, и Наоми это знала. Больше говорить с ним было не о чем. Лежа в супружеской постели, она чувствовала себя одинокой, и, хотя муж находился в одной комнате с ней, это было все равно что лежать одной. Наоми тихонько вздохнула. Иногда она жалела себя, потому что между ней и Хершелем не было искренней привязанности. Но мать сказала ей, когда настала пора выдавать ее замуж, что, если она хочет быть счастливой, не стоит ожидать от мужа особой теплоты.

«Это мой муж – вот кто он. И это моя жизнь. Нельзя ждать от него большего, потому что он неспособен мне это дать». Она перевернулась на другой бок, спиной к Хершелю, и постаралась задремать. Слеза скатилась по ее щеке, и Наоми смахнула ее. Заснуть никак не получалось. Каждый раз, закрывая глаза, она видела тех солдат. Поэтому она просто лежала в темноте, слушая негромкое похрапывание Хершеля, в ожидании, пока придет рассвет, чтобы встать и заняться делами.

С первыми солнечными лучами Наоми тихонько выскользнула из спальни и пошла умыться перед началом дня. Она делала это каждое утро. Но сегодня, переодеваясь из ночной рубашки в домашнее платье, она почувствовала острую боль в бедре. Поглядела вниз, ожидая увидеть синяк. Но его не было. Она осторожно прикоснулась к коже пальцем. Опять больно. Наоми поморщилась. Ее пугало то, что боль шла ровно из того места, куда солдат ударил ее во сне прикладом винтовки. «Если это был только сон, почему мне до сих пор больно?»

Стоя на коленях и отскребая пол кухни, Наоми Айзенберг думала, что сегодня, наверное, самый жаркий день в году. Тонкие прядки волос, выбившихся из-под платка, которым она покрывала голову, липли к потной шее. Сколько она себя помнила, мать всегда подчеркивала важность чистоты, а когда они с сестрой-близнецом вышли замуж, то всегда содержали свои дома в идеальном порядке. Тихонько напевая себе под нос, она ощущала, как капельки пота бегут у нее по бокам под длинным скромным домашним платьем. Наоми подумала, что надо бы попросить старшую дочь, Шошану, вымыть стены. Шошана подчинилась бы, потому что любила свою мать. Наоми считала, что важно и дочь приучить к порядку. Но она баловала трех своих девочек. Ее драгоценных дочерей.

Бог был к ней добр, хотя, из-за того что она наделала, Наоми иногда казалось, что она недостойна его благословения. Тем не менее, хоть она и нарушила его законы, Бог дал ей Шошану, красивое и добросердечное дитя. Потом, семь лет спустя, она родила близнецов, Перл и Блюму. Но выгодный брак с Хершелем, совершившийся по настоянию ее отца, дорого стоит Наоми. Она мучилась от чувства невосполнимой потери. А самое худшее – не могла поделиться этим с мужем. Она нагрешила и хранила этот позор в своем сердце, но, предоставься ей снова выбор, поступила бы точно так же.

Она повела себя распутно и безответственно, поэтому Бог имел полное право отвернуться от нее. Она не вынесла бы его гнева – Наоми понимала, что должна измениться, если хочет спокойно жить в будущем. Поэтому она поклялась Богу прекратить делать то, что идет против его заповедей. И Бог ей улыбнулся. Да, она заплатила высокую цену. Очень высокую. Ей пришлось отказаться от любви всей ее жизни. Она вздохнула. Это было давно, слишком давно, чтобы сейчас отзываться такой болью.