Близнецы из Аушвица. Мне приснилась война - страница 21

Наоми упала на диван. У нее было такое чувство, будто ее обокрали. «Почему Фрида никак не оставит меня в покое? Я боюсь, что она пойдет за мной и узнает про нас с Эли. И я не сомневаюсь, что она использует эту информацию, чтобы попытаться отбить Хершеля. Но еще я знаю, что это не сработает. Она не интересует его. И все равно последствия для всех будут ужасными. Просто ужасными. Она считает Хершеля редким сокровищем, но в действительности совсем его не знает. Ничего не знает о нем. Однако она опасна, потому что уверена, что знает все».

Хершель даже не заметил, что Наоми обеспокоена. Он никогда не заглядывал ей в глаза, чтобы проверить, как она себя чувствует и не мучает ли ее что. Как всегда, он съел свой ужин и, ни слова не сказав, прошел в гостиную, где уселся в кресле и стал читать.

Прежде чем взяться за уборку на кухне, Наоми взглянула на него из маленького коридорчика, ведущего в гостиную. Он даже не заметил, что она стоит и смотрит на него. С серьезным лицом он изучал свой юридический справочник. «Наверное, что-то по работе», – подумала Наоми. Внезапно перед ее мысленным взором встало лицо Эли. Ей было стыдно, потому что она представила себе соитие с ним. В воображении его глаза смотрели в ее глаза, лучась страстью и желанием, от которых у нее захватывало дух.

Хершель что-то буркнул над справочником. Осознав, где она находится, Наоми внезапно устыдилась. Ее лицо стало красным и горячим, она развернулась и быстро прошла на кухню, где начала яростно все убирать. Тем не менее ее мысли снова вышли из-под контроля, и на этот раз она вспомнила их первое соитие с Хершелем. Это было мучительно и неловко; все проходило в специальной комнате в синагоге, предназначенной для новобрачных – их первого сексуального контакта. Гости свадьбы сидели в зале для банкетов. Они ждали, когда Хершель вынесет простыню с пятном крови, чтобы засвидетельствовать, что Наоми вышла замуж девственницей. Она их не разочаровала.

Когда Хершель вошел в нее, он был резок и груб. Она знала, что он не хотел причинять ей боль, просто был не уверен в себе, поэтому протиснулся внутрь силой, чтобы не выглядеть неопытным. Она знала, что это так. Сразу было понятно. Все закончилось, едва начавшись; кровь осталась у Наоми на бедрах и на простыне. Когда Хершель вынес простыню, гости свадьбы захлопали в ладоши. Наоми хотелось заплакать, но нельзя было позволить, чтобы муж или гости видели, насколько разочарованной, смущенной и униженной она себя чувствует. Тем не менее она испытывала облегчение оттого, что все позади. Наоми встала и оделась. Много лет она гадала, каким будет ее первый раз, а теперь узнала. В этом точно не было ничего приятного. Она очень надеялась, что муж даст ей время, прежде чем сделать это снова. Но хотя бы все закончилось быстро – за каких-то пару минут.

Наоми не могла сказать, что муж ей не нравился. У него были положительные качества. С самого дня их помолвки она ни разу не легла спать голодной. Он приносил в ее дом достаточно еды, чтобы накормить всю ее семью. Она помнила, сколько раз до того, как Хершель появился в ее жизни, они с сестрой, ложась спать, слушали урчание своих пустых желудков, но не осмеливались жаловаться, зная, что лучше от этого не станет. Их отец едва зарабатывал на жизнь. Все соседи знали, что семья Наоми – на грани нищеты. Родители как могли заботились о детях, но денег вечно не хватало. У Наоми с сестрой-близнецом были еще двое старших братьев и младшая сестра. Пятеро детей в семье, пять голодных ртов, которые надо накормить. Иногда соседи, если могли себе позволить, делились с ними едой. Наоми смущало, что люди знают – ее семья нуждается в их подачках. Но голод пересиливал смущение, и семья брала то, что им давали. Они были за это благодарны.