Пьер бесцельно прошёлся до конца убогого переулка и решился направиться в трактир Леграна, промочить горло и утешить себя партией в картишки. Но, не дойдя и пары шагов до дверей грязного вонючего кабака, он услышал тихий голос:
– Эй, Сорока, есть разговор.
Пьер обернулся и еле разглядел в ночном сумраке неясное очертание высокой фигуры в монашеской рясе.
Незнакомец откинул капюшон, и Сорока тотчас признал Симона, подручного хозяина. Любопытство и радость, что с ним желает поговорить достаточно веская фигура мира отверженных, охватила Пьера. Он с готовностью кивнул и шмыгнул за спутником в проулок.
Симон Рошвиль носил прозвище Тесак, и мало нашлось бы желающих нажить себе такого врага. Тесак был крайне жесток и лишён человеческого сострадания. Он был едва ли не правой рукой Антуана Коро и исполнял при нём роль палача. Сорока торопливо шёл за спутником, теряясь в догадках и сгорая от любопытства. Вскоре спутники оказались возле стены полуразвалившегося дома – бывшей каретной мастерской. Им пришлось согнуться в три погибели, чтобы протиснуться в узкий лаз, – и оба оказались в погребе, что освещался лишь огарком свечи, стоящей прямо на полу. Пьер успел заметить ещё троих головорезов, которых видел прежде в свите короля отбросов. И возле замшелой стены – ворох дурно пахнущего тряпья.
– Ну вот, ребята, наш славный Сорока тотчас откликнулся на зов, – усмехнулся Тесак, присаживаясь на перевёрнутый вверх дном бочонок. – Дайте-ка ему винца – разговор предстоит долгий.
Переглянувшись, грабители опустились возле Симона прямо на пол и отхлебнули по глотку из грязной бутыли, передавая её друг другу. Выдержав паузу, Тесак раскурил трубку и неспешно начал:
– Хозяин, конечно, человек бывалый и умом его Господь не обидел, но он слишком стар. Он уже не так силён, как прежде, а вскорости и вовсе одряхлеет. Негоже иметь хозяина, который вот-вот превратится в развалину. Чтобы держать порядок, нужна крепкая рука и молодость. Одноглазый стал слишком благодушен. Он горазд выдумывать трюки для грабежа, да и только. Вы не хуже меня знаете, что острый кинжал и славная дубинка куда проще и надёжней всяких представлений. Стало быть, нам надо избрать нового хозяина, что будет держать в страхе город ещё больше, чем Коро. Что думаете, ребята?
– И думать нечего, – буркнул Жан Бурдюк. – Лучше тебя не найти.
– Верней верного. – Кивнул Тухлый Гийом. – Ты знаешь, как вести дело, а лихости тебе не занимать.
– Согласен. – Хлопнул себя по колену Николя Висельник. – Одноглазый слишком возомнил о себе и забывает о тех, кто ему служит. Наша плата могла бы стать куда щедрее.
Пьер громко сглотнул. Он совершенно не понимал, что ответить, и просто поддакнул.
– Взять хотя бы тебя, парень. – Внезапно уставился на него Тесак. – Ведь ты того гляди ноги протянешь или пойдёшь побираться. Разве дело, когда молодой и неглупый работник вроде тебя довольствуется жалкими подачками паршивой сводни? Если бы Одноглазый относился к тебе по-другому, то и вздорная старуха Кло глядела бы на тебя снизу вверх. А ты терпишь её пренебрежение и насмешки сопливой девчонки только оттого, что хозяин благоволит к обеим.
– Ваша правда, господин Симон! – пылко ответил Пьер. – С тех пор как Кларисса подобрала паршивку Сьюзи, мне вовсе нет житья. А ведь я мог бы не хуже Паучихи вести дело!
– Вот и отлично, дружок, – криво улыбнулся Тесак. – Но сам понимаешь, если бы я и мои друзья верили всем на слово, давно болтались бы на виселице. Ты клянёшься своей жизнью в верности?
