Фабрегас начал допрос тоном дружеской беседы. В конце концов, Рафаэль Дюпен явился сюда сам, по доброй воле, поэтому нет нужды излишне на него давить.
– Вы даже не представляете, от скольких хлопот вы нас избавили, месье Дюпен!
– Вот как?
– Ну да. Мы ведь уже собирались объявлять вас в розыск.
– Ах, вы об этом… – он пожал плечами. – На работе мне сказали, что вы хотите со мной поговорить.
– И вы тут же сами к нам пришли, – констатировал Фабрегас без тени иронии.
– Но ведь это проще всего было сделать, разве нет?
– Вы могли бы нам позвонить.
– У меня нет телефона.
Дюпен по-прежнему выглядел спокойным, почти апатичным. В его тоне Фабрегас не уловил ни малейшего раздражения. Казалось, этот допрос ничуть его не касается. Словно бы на вопросы отвечало физическое тело, тогда как у души были занятия поинтереснее. Где-то в другом месте.
– У вас нет телефона, – повторил Фабрегас, – и, насколько я понимаю, почтового ящика тоже нет.
– Именно так.
– Мы с коллегами побывали в доме, который вы указали в анкете как место проживания.
Подозреваемый слегка нахмурился, словно ему потребовалось сделать усилие, чтобы понять, куда клонит собеседник. Но почти сразу в его глазах промелькнул веселый огонек.
– Когда я пришел к ним наниматься, у меня вообще не было крыши над головой – с одной квартиры я съехал, другую еще не нашел. Поэтому и адреса не было. В анкете я указал тот, где забирал почту. А новый адрес я забыл им сообщить.
– Ах, вот в чем дело. Но вы забыли сообщить его не только в сети ресторанов «Элита», куда устроились на работу, но и в магазине прессы, где продолжали забирать почту.
– Да, наверно… Замотался на работе. Знаете, как бывает…
– Само собой. – Видя, что этот след никуда не ведет, Фабрегас предпочел сменить тему. – Вы родились в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, правильно?
– Именно так.
– Не могли бы вы уточнить, где?
– В Карсане. Богом забытый городок на том берегу Роны… А что, это важно?
Фабрегас отметил про себя, что Дюпен впервые отреагировал на заданный вопрос. А ведь этот человек с самого начала заявил, что понятия не имеет, зачем жандармы его ищут, но до сих пор так и не потребовал объяснений.
– Профессиональное любопытство, – уклончиво ответил капитан. – Ну что ж, месье Дюпен, я полагаю, вам не хочется здесь задерживаться, так что перейдем к делу. Как вы знаете, две девочки из школы «Ла Рока» пропали с интервалом в несколько дней, и до сих пор ничего не известно об одной из них.
Фабрегас не сообщил ничего сверх того, что было опубликовано в прессе. Только те, кто имел отношение к расследованию, знали о том, что Надя отсутствовала два дня по собственной воле, и тем более о том, что она совершила самоубийство.
– Да, я знаю. Ужасная история.
Это было сказано без особого сочувствия, но, в конце концов, отсутствие эмпатии само по себе не преступление.
– Нам известно, что вы доставляли обеды в школу в те дни, когда обе девочки исчезли.
– Да?.. Ну, раз вы так говорите…
Фабрегас начинал терять терпение. Он не мог понять, с кем имеет дело – то ли с недалеким обывателем, то ли с первоклассным актером.
– Да, я так говорю, – произнес он уже более сухо. – Но хотелось бы услышать, что скажете по этому поводу вы.
– По какому поводу? Простите, я не понимаю…
– Вы не заметили возле школы что-то странное или не совсем обычное в те два дня?
– Да разве я теперь вспомню?.. В какие два дня, кстати?
