Близнецы из Пиолана - страница 26

В комнате для допросов воцарилось гнетущее молчание. Фабрегас стиснул зубы, словно загораживая путь словам, о которых он, возможно, пожалел бы после. Жан пристально разглядывал свои ладони, как будто читал по ним судьбу. Он сидел на том самом стуле, с которого недавно встал Рафаэль Дюпен, – и внезапно заметил у самого края сиденья, между своих раздвинутых колен, какой-то крошечный посторонний предмет, похожий на едва заметный выступ. Жан уже хотел машинально смахнуть его на пол, но в следующий миг его рука застыла в воздухе. Затем он осторожно сунул ее в карман, вытащил носовой платок, аккуратно подобрал им свою находку и поднес к глазам. Сначала он подумал, что это хлебная крошка, но нет, это оказалось нечто иное. И впервые за долгое время Жан улыбнулся.

– А ведь правду говорят, что грызть ногти – дурная привычка…

Фабрегасу понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, куда клонит бывший начальник. Взгляд капитана прояснился, затем снова помрачнел.

– Ты прекрасно знаешь, что я ничего не могу сделать. Как только станет известно, что я добыл материал для анализа ДНК незаконным путем, все мои дальнейшие действия будут также признаны незаконными.

– Твои – да, но не забывай, что я официально на пенсии и могу проводить свободное время как мне вздумается. Все знают, что я не теряю надежды раскрыть «Дело близнецов» и время от времени поднимаю старые связи, если мне требуется помощь. Мне достаточно попросить сделать анализ ДНК в частном порядке и принести тебе результаты. И тогда ты, как должностное лицо, возглавляющее данное расследование, просто обязан будешь принять эти результаты к сведению.

Фабрегас прекрасно понимал, что это весьма сомнительное предложение. Если их совместная авантюра будет раскрыта, то не только доказательства вины подозреваемого будут признаны недействительными, но хуже того – самого капитана наверняка отстранят от расследования. Фабрегас уже собирался отказаться, как вдруг в комнату вбежал Викар, даже не постучавшись.

– Извините, капитан, – произнес он, с трудом переводя дыхание, – но вам звонят из «Ла Рока».

За все время пути Фабрегас не сказал бывшему начальнику ни слова. Кошмар продолжался, и никакие разговоры не могли его остановить.

Директор сообщил им о пропаже ученика даже раньше, чем его родителям. В последний раз мальчика видел школьный надзиратель во время перемены – тот играл со своими друзьями во дворе. Но после того, как занятия возобновились, Габриэль Пенико, еще один учащийся второго класса средней школы[17], не явился на урок.

– Доктор Флоран была права! – наконец прорычал капитан. – Она мне говорила, что так и будет и что я не смогу этому помешать!

– Не зацикливайся на этом, Жюльен. Чувство вины – не лучший союзник, уж поверь мне. Если ты позволишь ему завладеть собой, оно в конце концов свяжет тебя по рукам и ногам.

Жану было хорошо знакомо это чувство беспомощности, и сейчас он понимал, что именно оно вызывает ярость у его бывшего подчиненного. Поэтому он настоял на том, чтобы сопровождать капитана. Расследование, которое вел Жан все эти годы, в конце концов изолировало его от коллег. Даже его помощники, хотя и не отказывались выполнять распоряжения шефа, смотрели на него как на человека, безнадежно увязшего в болоте. «Вот наш начальник, он маньяк», – говорили они новоприбывшим. Жан знал об этом. Он догадывался, что они сочувственно переглядываются у него за спиной, стоит ему отвернуться, и не мог злиться на них – они, в сущности, были правы. «Дело близнецов» стало его неотвязным спутником, бодрствующим день и ночь, и Жан не желал для Фабрегаса подобной участи. Пусть не повторяет его ошибок.