Когда они вышли, молчавший до сих пор член Военного совета Клементьев неуверенно сказал:
– Товарищ командующий… очевидно… в Смольном приняты еще какие-то решения… Может быть, вы нас информируете…
В это время раздался телефонный звонок. Федюнинский повернулся к столу, на котором стояли два полевых и два городских телефона, стараясь определить, какой именно из аппаратов звонит. Клементьев, поймав его взгляд, снял нужную трубку и протянул ее Федюнинскому.
Тот резким движением взял трубку, прижал ее к уху в сказал:
– Генерал Федюнинский слушает…
– Как, товарищ Федюнинский, приняли командование? – раздался в трубке знакомый голос Жданова.
– Так точно, Андрей Александрович, – ответил Федюнинский, – можно считать, что принял. Несколько минут тому назад.
– Я звоню вам, – сказал Жданов, – чтобы сообщить о только что состоявшемся решении Военного совета фронта: ни при каких условиях не оставлять рубежа Урицк – Кискино – Верхнее Койрово – Пулковские высоты. Вы поняли? Ни при каких условиях без письменного приказа Военного совета фронта не оставлять! – повторил он громче, точно сомневаясь, хорошо ли понял смысл этого решения Федюнинский. – То же самое относится к восточному флангу – к районам Шушар, Московской Славянки и Колпина. Такой же приказ передан и вашему восточному соседу. Вы меня хорошо поняли?
– Так точно, понял, – ответил Федюнинский, – но мне крайне необходимы подкрепления. И очень срочно. Я понимаю, что при создавшихся условиях получить их быстро почти невозможно, но…
– Военный совет принял решение о дополнительных формированиях. Кое-что получите уже к вечеру. Хотите передать что-либо командующему?
– Пока только то, что переношу свой командно-наблюдательный пункт в район Пулковских высот. Повторно доложу оттуда. Используя право, данное мне Военным советом фронта, произвел замену начальника штаба. У меня все.
Федюнинский попрощался, повесил трубку и, повернувшись к все еще неподвижно стоявшему Иванову, напомнил:
– Товарищ генерал-лейтенант, вас ждут в Смольном.
– Слушаюсь. Еду, – покорно проговорил Иванов и направился к двери.
Не глядя ему вслед, Федюнинский, как бы продолжая начатый разговор, сказал, обращаясь к Клементьеву:
– Информировать могу только об одном. Приказано ни при каких условиях не оставлять рубеж Пулково – Урицк. Возможно, что к вечеру получим кое-какие подкрепления. Это пока все.
– Товарищ командующий, – сказал Клементьев, – несомненно, что каждый из нас будет свято выполнять приказ. Тем не менее я считаю своим долгом предупредить вас, что располагать армейский КП в Пулкове сейчас… по меньшей мере… небезопасно. Во время последних бомбежек мы потеряли там больше двух третей бойцов и командиров, оборонявших район обсерватории. Поэтому…
– Таков приказ, утвержденный командующим фронтом, – прервал его Федюнинский. – И он правилен. Потому что есть другая опасность, во много раз превосходящая ту, о которой вы говорите, – опасность, непосредственно грозящая Ленинграду. И перед ней отступает все остальное!
