Блокада в моей судьбе - страница 20

Там было очень интересно. Стояли две противотанковые пушки. Около них постоянно шли тренировки расчетов. Отрабатывались действия по отражению атаки танков. Громко подавались команды. Тут же шел разбор проведенных занятий. Немного дальше находилась полоса по отработке приемов штыкового боя, на которой тренировались солдаты с макетами ружей для имитации ударов штыком или прикладом. Подразделение выстраивалось цепочкой и устремлялось в атаку на макеты вражеских солдат. Командир громко комментировал действия каждого бойца. На расположенной поодаль полосе препятствий отрабатывались навыки физической подготовки.

Временами на этом плацу собиралось очень много военных. Проводились митинги, строевые смотры. Звучали оркестры. Поскольку с младенчества я рос в военных гарнизонах, мне здесь было все родным. Правду сказать, меня с братьями пару раз там задерживали. Обычно это происходило по инициативе какого-либо начальника. Нас приводили к дежурному по части, начинали разбираться. Но когда узнавали, где мы живем и что отец наш на фронте, отпускали. Вскоре к нам привыкли и до наступления холодов мы проводили там очень много времени.

Однажды я, как обычно, находился на территории училища. Там в это время одна из воинских частей готовилась к отправке на фронт. Я уже разбирался в этих вещах. Провели строевой смотр, потом митинг. Бойцы были с оружием, с шинельными скатками. В углу плаца развернуты полевые кухни.

Подошло время обеда. Рота за ротой, с котелками в руках, солдаты шли получать свою, как тогда говорилось, пайку. Я слонялся неподалеку. Чего скрывать, есть хотелось очень, а попросить стеснялся. Но все же меня заметил пожилой старшина и громко позвал:

– Эй, пацан, иди к нам!

Видя мою нерешительность, позвал более настойчиво:

– Подходи!

Когда я несмело подошел, он обнял меня и сказал:

– Небось, хочешь кушать?

– Да, – потупился я, – очень хочу.

– Ну тогда пойдем со мной, у нас как раз есть лишняя порция, – улыбнулся старшина.

Мы с ним подошли к повару, и он сказал, показывая на меня:

– Этот с нами.

Старшина дал мне котелок и кусок хлеба. В котелок повар налил щей, а в крышку от котелка положил пшенной каши. Я вместе с солдатами мгновенно все съел… Затем мне дали еще кружку чаю. Тут объявили построение.

– Ну как, наелся? – спросил меня мой благодетель.

– Спасибо вам большое! Я давно уже так не ел.

– Ну, беги к мамке, а мы – на фронт.

До конца своей жизни я не забуду эти щи и кашу, которыми накормил меня совершенно незнакомый человек. Так и стоит перед моими глазами широкое лицо, добрые серые глаза, ладная сильная фигура простого солдата, который преподал мне науку отношения к людям, основанную прежде всего на доброте, желании и способности прийти на помощь нуждающемуся.

Среди июльских жарких будней в нашей семье едва не случилась беда. Мама в очередной раз отправилась в Смольный узнавать о судьбе отца. Мне она поручила смотреть за младшими братьями и строго наказала гулять только в соседнем скверике, никуда больше не ходить, на улицу не выбегать. С этими напутствиями мы отправились гулять. В сквере было много ребятни. Как всегда, играли в войну. Мы тоже вступили в игру, да так увлеклись, что я не сразу заметил исчезновение самого младшего, двухлетнего брата Гены. Обнаружив, что его нигде рядом нет, вместе со всеми ребятами бросились на поиски. Обыскали все углы, все кусты – брата не было. Начали опрашивать всех, кто находился поблизости – все безрезультатно. Вскоре появилась мама. Когда узнала о пропаже сына, страшно расстроилась, с укоризной посмотрела на меня и с горечью сказала: