– Где это?
– На Земле.
– Ну, может быть, – недоверчиво сказал Понтефракт. – Чего там только не встретишь… Но мы ведь не должны заниматься земными делами? – спросил он с надеждой.
– Надеюсь, на Земле управятся без нас… Не знаю, как там дело обстоит с механизмами мышления, но согласитесь, что люди и эхайны очень похожи! Доктор Блукхооп прав: мы словно близнецы…
– Это еще одна ваша иллюзия. Эхайна невозможно спутать с человеком. При всей внешней схожести эхайнский типаж сразу бросится в глаза. Другая лепка лица, другое крепление мимических мышц… Что я вам говорю, ксенологу-профессионалу! Вы спутали бы человека, скажем, с виавом или иовуаарп?
– Никогда! – слегка покривил душой Кратов.
– Во имя кошки, вы лжете, – Понтефракт погрозил извлеченной из кармана очередной сигарой. – С последними даже у вас были бы трудности… Но к эхайнам это не относится. В их лицах… как бы точнее выразиться… есть что-то звериное. То есть если бы они, как и мы, состояли в родстве с обезьянами, я бы сказал: они к обезьянам гораздо ближе.
– Ну, они наверняка состоят в родстве с какими-либо эхайнскими обезьянами…
– На Эхайнуоле нет приматов! – торжественно заявил Понтефракт. – Рептилии есть. Птицы, разнообразные млекопиты есть, а приматов – нет! О чем это говорит?
– Всего лишь о том, что эхайны – обычные мигранты и прибыли на Эхайнуолу из другого мира.
– И крайне любопытно было бы этот мир отыскать, не так ли?
– Особенно любопытно было бы обнаружить там сохранившиеся культурные памятники. А то и здравствующую цивилизацию протоэхайнов.
– И попробовать с ними договориться? – Понтефракт откровенно веселился.
– Я что-то говорю не так? – осторожно спросил Кратов.
– Еще бы! – хихикнул Понтефракт. – Иллюзия за номером восемьдесят два – что эхайны имеют глубокую предысторию… Ни черта-то они не имеют. Двести лет назад у них вообще не было космического флота. На Эхайнуоле, как и на Земле, бушевали междоусобицы – с существенной поправкой на эхайнский темперамент. Так что Эхайнуола – это колыбель их дурацкого злобного разума…
– Тогда, может быть, не Эхайнуола? А, допустим, Эхлиамар, цитадель Светлой Руки?
– Разумеется, в наших представлениях об истории и культуре Эхайнора есть зияющие пробелы, – кивнул Понтефракт. – Но мы старательно их заполняем. На Эхлиамаре тоже нет приматов.
– Должны же они были от кого-то произойти! – воскликнул Кратов.
– Не должны были, – печально сказал Понтефракт. – Но все же произошли, на нашу голову… И, вне всякого сомнения, было бы небезынтересно устранить эту лакуну. – Он зачем-то наклонился к кратовскому уху и прошептал: – У меня впечатление, что кое-кто из наших общих знакомых знает об этом больше, чем прикидывается.
– Например, Блукхооп, – сказал Кратов. – Эти беспрестанные намеки…
– Ну, да бог с ним, – промолвил Понтефракт. – Вернемся к нашим баранам… то бишь, к эхайнам. К записи «Суда справедливости и силы».
– Запись была плохого качества, – сказал Кратов. – Перекрывалась не только помехами, но и каким-то неразборчивым текстом. Еще этот непонятный значок в левом верхнем углу, словно воздушный шарик, проткнутый двумя стрелками и притом не лопающийся… Что это за странный символ?
– Да кто же его знает!
– Несмотря ни на что, эхайнские женщины показались мне привлекательными.
– У вас широкий доверительный диапазон, друг мой. – Понтефракт покосился на прекрасную незнакомку. – Вы могли бы увлечься кем угодно… К тому же, и у шимпанзе встречаются прелестные мордашки! – Он свирепо воткнул сигару в угол рта и с грохотом опустил пустую кружку на стол. – Не вздумайте симпатизировать эхайнам! Не вздумайте! Это даже не иллюзия, это роковое заблуждение! Не позволяйте дремать вашему чувству опасности! Если, оборони вас кошка, вы столкнетесь с эхайнами во плоти – не дайте ситуации уйти из-под вашего контроля из-за того, что их женщины хороши собой, а дети милы! Все женщины хороши, все дети милы, даже демоницы и демонята! Ни на миг не упускайте инициативы, коллега! Иначе эти демоны перехватят ее – и сделают с вами что захотят.
