– Ты никогда не рассказывала это, мама, – Мас внимательно посмотрел на нее.
– Так незачем было рассказывать. – Ни, разволновавшись, мяла в руках полотенце. – Мне, можно сказать, повезло. Не то что отцу и брату. Я ведь за Лу всю жизнь была, как за каменной стеной. Так что мне повезло, вот так.
Она хотела встать, но Мас остановил ее.
– Но где и когда ты слышала голос Никто на своей планете? – спросил он.
– Когда на нас напали. Мне кажется, он был где-то там, среди этих солдат. Я не помню ни его лица, ни что он делал. Но помню, что тогда этот голос наводил на меня ужас.
– Ну что же, значит, в молодости дед служил кому-то не тому, – сказал Госс. – Со всяким бывает, а? – он подмигнул Талу.
– Точно, – Талу состроил виноватую гримасу.
– А кто были те, кто напали на вас? И зачем им были маленькие дети? – спросила Диар.
Ни тяжело вздохнула, хотя и не изменилась в лице. Ее лицо вообще редко меняло выражение. Спокойное, чуть строгое, чуть грустное – оно оставалось неизменным, что бы она ни делала и ни говорила. Разве что горькая складка залегала между ее бровей, когда она бросала взгляд на лицо сына – точнее, на глубокие борозды на его щеках. У Лу Морита когда-то тоже все начиналось с этих борозд.
– Я ведь сама была ребенком, мало что помню, – сказала она. – Их было много, и у них были разные машины. Огромный звездолет, и вокруг него – куча других, поменьше. Сначала они бомбили с воздуха, а потом спустили вниз десант, собирать нас, выживших. У них было много солдат, и дроиды, и даже танки. Они выгнали всех из домов и построили в две шеренги – взрослые и дети. Ну, взрослые – это кто старше десяти лет. Если какая-то мать пыталась спрятать ребенка под одеждой – солдаты сразу находили и отнимали.
– А если это был младенец, который не мог сам стоять на ножках?
Ни помолчала.
– Такие им были не нужны. Кто ж будет с ними нянчиться… Их погрузили в какую-то машину и отвезли подальше, за деревню, где у нас была выгребная яма. Матери сначала плакали, а потом даже радовались – что, мол, их дети дешево отделались…
Все переглянулись.
– Ну а детей, которых оставили в живых? С ними что сделали? – спросила Диар. – Тоже, как на Тан, отправили на биоматериал?
– Нет, кажется. Точно не знаю, но слышала, что из них потом собирались растить новых солдат. Вот для этой самой армии, которая на нас напала. Так что у них тоже, наверное, была не худшая участь. Они у них были крепкие, эти солдаты, кормленные…
– А почему старших детей не брали в солдаты? – настаивала Диар.
– Если Никто и впрямь там был, то можно у него спросить… – начал было Талу.
– Не стоит, – перебил Мидо. – Во-первых, Ни могла и ошибиться. Верно?
Ни кивнула.
– А даже если он и был с этими солдатами, то вряд ли ему захочется об этом вспоминать. Во всяком случае, – Мидо обвел всех взглядом, – перед нами он свою вину уже искупил. А что до других, то это его с ними личные счеты.
Вин Лу глянул на него с одобрением.
– …Наверное, они не хотели, чтобы дети помнили свои семьи и то, как их отбирали, – неожиданно продолжила Ни. – Ведь тогда бы они ненавидели своих командиров. А что ж это тогда за армия? А маленькие дети – они быстро все забывают.
– Это чудовищно. Это армия бездумных рабов, – сказала Диар, глядя перед собой.
– Поверь, это еще не самый худший вариант в истории галактики, – возразил Вин Лу, теребя подбородок. – Всем государствам с имперскими замашками требуется огромная, боеспособная и преданная армия. Но даже и тем, кто думает, что борется с империей, без армии не обойтись… Захваченных детей воспитывали в преданности к своим хозяевам, но у них все-таки был выбор, потому что душу их не трогали. Говорят, в таких армиях потом было много дезертиров… А вот как насчет армии клонов, созданной якобы просвещенной Галактической Республикой? Разве это этично – штамповать людей, как машины, заведомо лишая их родительской любви и большинства человеческих эмоций, готовя для одной цели – убийства? Вот это – настоящее рабство. У первых клонов были кастрированные души, они мало чем отличались от дроидов. Когда я читал, что у кого-то из них хватало фантазии на то, чтобы стать предателем, я почти радовался за него. Ведь это означало, что несмотря на людоедское мастерство инженеров с планеты Камино, полностью вытравить из их генов дух свободы не удалось… Правда, такое случалось нечасто: это было что-то вроде мутаций…
