– Действительно исключительные. Вы упомянули терроризм. По-вашему, в связи с этим делом существует угроза безопасности населения?
Блейк задумался.
– Другого такого персонажа, как Мартин Вик, не существует, уж поверьте. Его убийца, скорее всего, считал, что руководствуется верными мотивами. Я бы очень удивился, если бы нечто подобное повторилось. Тем не менее подозреваемая представляет повышенную опасность, и я вслед за старшим суперинтендантом повторю, что от нее следует держаться как можно дальше.
– Кевин Блейк. Благодарим вас. – Ведущая завершила эфир.
Оба отцепили микрофоны. Стеклянная стена глушила сказанное не для записи. После краткого обмена репликами Блейк многозначительно, двумя руками, пожал руку ведущей. Потом встал, открыл дверь и вышел. С книгой своего авторства в руке, видимо, чтобы никто не сомневался, с кем имеет дело.
Наоми шагнула вперед:
– Кевин Блейк. Я детектив-констебль Блэк, а это мой коллега, детектив-сержант Уэйтс. Мы пытались связаться с вами.
– Как и весь остальной мир, – ответил Блейк.
Блики на стеклах очков скрыли глаза, так что было непонятно, высокомерно он говорит о всеобщем внимании или устало.
Блейк привел нас в кофейню через дорогу, каждому указал на стул, сел напротив и сдвинул в сторону меню. Я заказал кофе и воду, почти не сомневаясь, что это он собирается нас о чем-то расспрашивать. Блейк положил книгу так, чтобы видна была фотография автора на тыльной стороне обложки – с более волевой линией подбородка, но с тем же честным и открытым выражением лица. Книга стала настолько популярной, что Блейк построил карьеру, выступая перед прессой с лекциями об известных убийцах и играя на мероприятиях роль свадебного генерала. Он вышел в отставку вскоре после того судьбоносного дела, однако по-прежнему пользовался авторитетом в полицейских кругах, а для широкой публики уже десять лет оставался инсайдером без погон. Официантка принесла три чашки кофе, воду и сдачу.
Когда она ушла, Блейк подвинул к себе чашку и понюхал ее содержимое:
– Кофе мне нельзя, но я кайфую от аромата.
– Спать потом не можете?
Он рассмеялся:
– Наоборот. Могу уснуть навсегда. Увы, проблемы с сердцем. Старость – не радость. Будьте добры, напомните, как вас зовут?
– Уэйтс.
– Я слышал, вы были на месте преступления.
– Вы хорошо информированы, – ответил я.
Если у него сохранились источники в полиции, он еще не то обо мне слышал.
– Двадцать лет службы в полиции не проходят даром, – продолжал он. – Стараюсь держать руку на пульсе, особенно если новости связаны с делом Мартина. Кстати, ужасно жаль слышать о детективе-инспекторе Сатклиффе.
– Вы, наверное, работали вместе…
– А вы были его напарником? – спросил Блейк.
Я кивнул.
– Тогда, возможно, согласитесь, что Сатти бывает несколько…
Я снова кивнул.
– Может, вы не знаете, но это я потребовал тогда, чтобы Сатти отстранили от дела.
– Я знаю только, что он первым прибыл на место происшествия.
– У него были свои таланты. Просто я подумал, что их лучше проявить где-нибудь в другом месте.
– Как он это воспринял?
– А вы не знаете? Подал в отставку.
Я удивился. Сатти? И так остро среагировал?
– Очевидно, потом его кто-то вразумил, потому что до меня дошла новость, что он перевелся в ночную смену.
– Первый раз слышу, – сказал я, осознавая, что человек, который уволился из полиции десять лет назад, лучше знает моего напарника. Кто в этом виноват? Сатти или я?
