Леонид вылез на балкон, где по причине духоты уже расположился Гавря, который при его виде несколько недовольно повернулся, всем своим видом показывая, что балкон – это его добыча. Леонид выкурил сигарету, махнул Гавре рукой: «Ну и оставайся, а я пошел», – нашел и включил привезенный Алексеем переносной телевизор – единственное удовольствие в благоустраиваемой новой нехорошей квартире. Тут появился хозяин с найденным кагором и пивом…
Без чего-то одиннадцать Леонид выразительно посмотрел на дверь:
– Может быть, пойти встретить Батюшку?
Но он не успел выполнить своего благого намерения, потому что в дверь уверенно позвонили. Мужики по понятным причинам вздрогнули. Гавря подошел к двери и вопросительно на нее уставился. Звонок между тем повторился. Леонид отпер дверь. В квартиру вошел высокий мужчина в темном костюме с широкой, как выяснилось чуть позже, положенной по сану бородой. В руке он держал увесистый дипломат.
Леонид протянул сложенные крест-накрест пригоршней ладони:
– Благословите, Батюшка Петр Кириллович!
Батюшка Петр Кириллович перекрестил протянутые ему ладони, Леонид поцеловал благословившую правую руку. Батюшка Петр Кириллович тут же повернул голову, вздрогнул и произнес:
– Храни Господь, отрок! Ну и ну! Нехорошая квартира!.. А сколько ж лет я здесь не был?
– Вы были раньше в этой квартире?
– Был когда-то мой приход… Нехорошая квартира!
– Засим и просим вашей помощи, Отче!
Алексей, Юрий и Гавря с изумлением уставились на вошедшего мужчину.
Леонид представил их вошедшему. Алексей и Юрий изобразили легкие поклоны, после чего Алексей рассказал о событиях двух последних ночей. Батюшка Петр Кириллович выслушал все с великим вниманием. Леонид уже открывал припасенный кагорчик. Батюшка Петр Кириллович от угощения отказываться не стал. Разлили по стопочкам, Батюшка благословил, выпили. Батюшка между тем думал думу. Выпили по второй… стопочки-то были маленькие, а пили ведь не водку… Наконец Батюшка произнес весомо:
– Первое. Квартиру сейчас окропим. Второе. Над дверью повесим икону Спасителя. Третье. Перед порогом насыплем соли. Четвертое. Будем ждать!
– Батюшка! А соль-то зачем? – изумился Юрий.
– Соль – она соль земли! – наставительно ответствовал Батюшка. – Ее предки наши почитали как великую силу… против всякой нечестии!
– Ну я понимаю… икона… осветить квартиру… но соль?… Это же какое-то язычество! – не унимался Юрий.
– А ты… отрок, не вмешивайся! Мы и сами с усами… и с бородой!.. Сами разберемся! – укоризненно повернулся к нему Батюшка Петр Кириллович. – Ты лучше ответствуй, ты вообще в церкву святую часто ли ходишь? Давно ли на исповеди был? А ты, хозяин? – он повернулся уже к Алексею.
Те почему-то потупились, и даже Гавря, почуяв в священнике неведомо откуда поднимающуюся силу, присмирел под столом.
Дальше споро, пока не наступила злокозненная полночь, выполняли распоряжения Батюшки Петра Кирилловича. Сам он достал из дипломата все, что было нужно, кроме соли, за которой Алексей снова слетал по ближайшим мини-маркетам. Батюшка Петр Кирилловича между тем окропил нехорошую квартиру святой водой, обнес ладанкой и распоряжался насчет размещения маленькой иконки над дверью, поминутно творя почти шепотом молитвы.
Вернулся Алексей, перед дверью насыпали соли. Во время кутерьмы Алексей неловко попытался подсунуть Батюшке Петру Кирилловичу наскребанные деньги, но тот цыкнул на него, бросив, что вот когда незваный гость проявится, тогда, дескать, и поговорим насчет расчета. Время приближалось, но кое-что еще оставалось. Сели на кухне, пропустили еще по стопочке церковного вина, капнули для храбрости Гавре под стол.
