– Ты что-нибудь понял? – поинтересовался Чижиков у Локиса.
– Примерно столько же, сколько и ты, – честно ответил Володя. – Только сдается мне, что старичок наш не так прост, как кажется...
– Точно, – кивнул Чиж. – Я это как-то сразу заметил. Ладно, разберемся...
Он деловито расшнуровал ботинки; сняв их, прошел по циновкам и уселся на одном из ковриков, по-японски поджав под себя ноги. Володя сделал то же самое.
Поданный десантникам обед не отличался большим изыском. Он был прост и сытен одновременно – пресные лепешки, жаренная на углях курица, овощи, зелень и фрукты. В кувшине был какой-то неизвестный, но очень вкусный напиток. К виски, которое им принесли, они не прикоснулись.
– У меня впечатление, – заметил Володя, когда Чижиков, повертев в руках бутылку, многозначительно посмотрел на него, – что у этого муллы на нас какие-то виды. Давай пока воздержимся...
Не евшие почти сутки разведчики накинулись на еду с понятной жадностью. Они уже заканчивали есть, когда из дома вышел Кунару. Ласково улыбаясь, он подошел к десантникам и, присев на одну ногу, поинтересовался:
– Вам понравилась наша кухня?
– Да, все было вкусно, – сдержанно ответил Володя.
Он знал эту восточную привычку – точнее, обычай – перед главным разговором поболтать о ничего не значащих вещах. Например, о погоде, о семье, о здоровье. Но сейчас был не тот случай. Десантникам надо было срочно найти гостиницу, в которой, по последним данным, остановился полковник Самойленко – тот самый, который пропал несколько дней назад. Только поэтому Локис решился нарушить общепринятую традицию.
– Простите, имам... – начал было он, но Кунару жестом остановил его.
– Называй меня просто господин Кунару. Но если тебе хочется именовать меня достойно, то называй кадый. Имам – это слишком низко для меня...
Локис смутился. Он вообще плохо разбирался в мусульманской иерархии, хотя и пытался ее понять, но очень быстро запутался и махнул на это рукой.
– Хорошо, господин кадый, – проговорил десантник, постаравшись, чтобы в голосе прозвучала вина, – у меня к вам просьба. Дело в том, что мы с приятелем потерялись в Тунисе. Отстали от группы, так сказать...
– Не оскверняй свои уста ложью, – опять перебил Локиса Кунару, – я достаточно долго живу на этом свете, чтобы поверить в то, что ты мне сказал. Подумай сам, откуда у туриста боевое оружие? И почему он шляется в квартале, в который даже коренные тунисцы не рискуют соваться? Вам нужна помощь? Я дам вам ее. Но и вы должны помочь мне...
Эфенди замолчал, пытливо глядя на Локиса и Чижикова. Разведчики же в свою очередь вопросительно уставились на него.
– Интересно, – стараясь говорить бодро, проговорил Семен, – чем мы можем помочь человеку, который взглядом останавливает сумасшедшую толпу?
– Они не сумасшедшие. – Володя поразился, сколько мягкости прозвучало в голосе Кунару, когда тот говорил это. – Они обмануты, потому и злы. Злость всегда была плохим советчиком, чем бы человек ни занимался...
«Так, – обреченно подумал Локис, – начинаются философствования на тему добра и зла. Если это не прекратить сейчас, то мы просидим тут до второго пришествия».
– Я не знаю, кто вы, – неожиданно сам сменил тему кадый, поджимая под себя вторую ногу. – Да меня это и не интересует. Но мне нужны именно такие люди, как вы.
– Это какие же? – не скрывая ехидства, поинтересовался Чижиков, привычно вытирая руки об себя. – Молодые и белые, что ли?
