Отец Павел, поколебавшись немного, руку пожал. Пожатие полковника было крепким – пожалуй, даже чересчур крепким.
– А ты не слабак, хотя и длиннорясый, – отметил полковник, убирая руку. – Ну что, вставай, святой отец. Приехали. Дальше придется пешком.
Огонек лизал сухие ветки. Жадно потрескивало голубое пламя, искало и не находило пищи. Колючки и кустарник сгорали быстро, так что приходилось постоянно подкидывать в костер хворост. Когда полковник Жерар в очередной раз вынырнул из темноты с охапкой веток, отец Павел робко предложил:
– Может, попробуем подать сигнал? В поселке мог сохраниться передатчик или что-нибудь…
Полковник бросил сушняк, уселся по-турецки у огня и хмыкнул:
– Чему вас там учили, в вашем лагере? Правильно падать на голову неприятеля? Демоны блокируют сигналы на всех частотах. Иначе тут журналистов уже набежало бы больше, чем бесов.
Отец Павел нахмурился:
– И вы ни разу не пробовали связаться с нашими?
– С кем – с нашими? – Глаза полковника отблескивали красным, а лицо сливалось с темнотой. – И на кой черт мне с ними связываться? Во-первых, меня тут же и расстреляют как дезертира, а во-вторых… – Он наклонился, подкинул несколько веток в огонь и снова ушел в темноту. – Во-вторых, ты, святой отец, никогда не задумывался, а что вообще происходит?
Священник удивленно взглянул на военного:
– О чем же здесь задумываться, сын мо… то есть полковник Жерар? Это Армагеддон, последняя битва, и сражаемся мы с ратями дьявольскими. О том говорится в Святом Писании…
Жерар невесело усмехнулся. Поерзал, ища местечко потеплее. В спину людям задувал ледяной ветер пустыни. Наконец полковник устроился так, что тепло струилось в его сторону, а дым отдувало от лица, и только тогда ответил:
– Знаешь что, святой отец… Когда я читал все эти священные книги – а я читал их очень внимательно, можешь мне поверить, – так вот, мне всегда казалось, что люди придумали Бога как большее зло. В мире ведь есть столько страшного, что, если бояться всего, вообще свихнешься. Вот они и выдумали бородатого воротилу на небесах, чтобы бояться только его. Но мне никогда не приходило в голову, что может быть и наоборот.
Ветка в костре затрещала, и отец Павел испуганно оглянулся – ему почудилось, что в спину пристально и очень недобро смотрят чьи-то глаза. Однако вокруг было пусто, только ветер тащил по земле комки перекати-поля да изредка пробегали на границе света и мрака шустрые фаланги.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
