Бог есть. Как самый знаменитый в мире атеист изменил свои взгляды - страница 8

Сложно сказать, почему я, как говорится, с младых ногтей был равнодушен к религиозной практике и богословским проблемам, формировавшим мир отца. Я просто не могу припомнить, чтобы испытывал энтузиазм или проявлял интерес к подобным ритуалам. И не думаю, будто я когда-либо чувствовал, что мой разум «восхищен» или, как гласит знаменитое выражение Уэсли, «мое сердце полнится странным теплом» от христианской учебы или поклонения. Кто знает, было ли это причиной или следствием (или и тем и другим) моего юношеского безразличия к вопросам религии? Но могу сказать: если у меня и была какая-то вера, когда я поступал в K. S., то ко времени окончания школы она совершенно исчезла.

Говорят, известная христианская организация The Barna Group, посвятившая себя демографическим опросам, на основе исследований заключила: то, во что вы верите до тринадцати лет, определит вашу веру до самой смерти. Верно ли такое заключение или нет, я знаю одно: мои отроческие убеждения оставались со мной большую часть взрослой жизни.

Не могу точно вспомнить, когда и как все начало меняться. Но, несомненно, как это бывает с любой мыслящей личностью, убеждения мои формировались под воздействием множества факторов. Не последнее место среди этих факторов занимает то, что Иммануил Кант называл «старанием ума, которое подобает учености», которым, верю, я обладал наравне с отцом. Мы оба были склонны идти дорогой «мудрости» именно так, как это описал Кант: «Но из тех бесчисленных задач, что сами собой возникают перед человечеством, избрать именно те, разрешение которых важно для него, – это заслуга мудрости». Христианские взгляды убеждали отца, что не может быть ничего более «важного для человечества», чем объяснение, распространение и исполнение истинного учения Нового Завета. Мое интеллектуальное путешествие, конечно же, повело меня по другой дороге, но она была не менее обусловлена «старанием ума».

Вспоминаю, как отец не раз доброжелательно напоминал: когда библеисты хотят познакомиться с каким-нибудь специфическим понятием Ветхого Завета, они не пытаются ломать голову над его смыслом. Они берут тексты на иврите, находят как можно больше различных контекстов, собирают их и изучают все доступные примеры употребления искомого слова. Этот научный подход, по большей части, и лег в основу моих ранних умственных изысканий (включая те, от которых я все же вынужден отказаться), основанных на сборе и изучении, в определенном контексте, всей существенной информации по заданной теме.

И вероятней всего, именно семейное окружение, в котором я возрастал, привило мне интерес к критическому исследованию, которое, в конечном итоге, и привело меня к отказу от веры отца. Ирония судьбы, не иначе.

В некоторых поздних атеистических трудах я говорил: к заключению о том, что Бога нет, я пришел слишком быстро, слишком легко и по причине, которую впоследствии счел ошибочной. Я часто и детально пересматривал это негативное заключение, но на протяжении почти семидесяти лет не находил достаточно оснований, чтобы оправдать любое кардинальное изменение в прямо противоположную сторону. Одной из тех ранних причин моего обращения к атеизму была проблема зла.

Каждый год на летних каникулах отец возил нас с матерью за границу. И хотя это было не по карману церковному служителю, но стало возможным благодаря тому, что мой отец часто в начале лета принимал экзамены на получение школьного аттестата на повышенном уровне (сейчас это называется свидетельством о среднем образовании продвинутого уровня) и получал плату за эту работу. Нам также было проще путешествовать за границу, поскольку отец свободно говорил по-немецки после двух лет теологического обучения в Марбургском университете до Первой мировой войны. И потому он смог свозить нас на каникулы в Германию и пару раз во Францию, не тратя денег на турагентство. Моему отцу также было поручено быть представителем методистской церкви на нескольких международных теологических конференциях. На них он брал меня, единственного ребенка в семье, и мою мать в качестве гостей, не принимающих непосредственного участия.