Бог и Зло. В еврейском контексте - страница 6

 Если бы не Божественное Откровение, Иов продолжал бы по-прежнему настаивать на своей правоте.^>82 Неясно, судьба ли это Иова, в частности, является непостижимой, или же это конкретно сам Иов не имеет права сомневаться в справедливости своей судьбы.^>83 Наше исследование будет утверждать, что когда религиозный человек попадает в водоворот страданий, то это не подходящее время, чтобы начать моральные протесты. В противоположность этому, когда человек требует справедливости для других, как в случае с Авраамом и жителями Содома, моральные протесты, скорее всего, уместны. Наше исследование также будет предлагать альтернативные объяснения фабулы книги Иова.

Сторонники теодицей Группы I, в любом случае, могут привести финал книги Иова, а также события (за исключением финала) из истории жертвоприношения Ицхака / Исаака (Бытие 22: I-10) в поддержку своих позиций. Тем не менее, теодицея «неиповедимости путей Господних» из финала книги Иова была в обороне на протяжении большей части самой книги. Более того, эта теодицея остается изолированной от любой рациональной структуры и сильно противоречит весьма внушительному набору библейских текстов, цитат из пророков и авторитетных раввинских богословов (см. ниже).

ВЫЗОВ Группе I (Конечный человек не может понять бесконечные пути Божьи).

Классическая и, возможно, наиболее общепринятая теодицея – это утверждение «конечное / бесконечное»: Конечный человек не может понять пути бесконечного Бога. С этим тесно связана формулировка «непостижимости Бога», которая подразумевает, что, почти по определению, человек не может понять Бога. Несмотря на широкое признание, оба утверждения требуют внимательного рассмотрения.

Эти теодицеи открыты для обвинения в том, что моральный характер действий Бога скомпрометирован для того, чтобы сохранить, в конечном счете, непостижимую Божью благодать. «Моральные коннотации добра вытесняются аморальным метафизическим или аморальным субъективным смыслом»^>84

Вся изобретательность, которая тратится на решение проблемы теодицеи, не убедит нас, что зло не реально, что незаслуженное страдание иллюзорно, что жизнь не изобилует иррациональностью и бессмысленной жестокостью.^>85

Можно допустить, что, в общем, Божьи пути бесконечны, таинственны, за пределами человеческого разумения, либо вообще неисповедимы. Тем не менее, это еще не означает, что во взаимодействии Бога с людьми возможность понимания совсем отсутствует, тем более в отношениях завета (договора).^>86 Серьезная религиозная мысль со времён Авраама никогда не была вполне удовлетворена «загадочностью» как защитой любой формы поклонения, будь то поклонение идолу или жертвоприношение ребенка, в любой классической религиозной доктрине… Хотелось бы думать, что существуют твёрдые различия между серьезной религиозной философией и фанатизмом.

Приверженность Завету не может диктоваться на какой-нибудь основе, кроме как на моральной – в отличие от, например, интеллектуальной. Конечно, за исключением областей, специально обозначенных как чисто ритуальные, иудаизм, из всех религий, должен особенно тщательно изучить альтернативные подходы, прежде чем принять «загадочность» как защиту в любой сфере религиозной доктрины, и особенно в отношении фундаментального взаимодействия между Богом и человеком.

* * *

Можно было бы принять существование зла в Божьей вселенной на основе слепой веры, если бы существующую теодицея было бы легко принять. Но прыжки веры не так уж легко совершаются в иудаизме. И прыжки веры, по определению, требуют веры в прыжок. Иудаизм допускает прыжки веры только тогда, когда они эмоционально или интеллектуально возможны. (См. ниже)