Ну, а, когда, наконец, очередь дошла до отщепенца, вероломно покидающего отечество, неожиданно оказалось, что прежний запал негодования иссяк. Нет, его, конечно, распекали, но, как мне показалось, больше по обязанности. Такое впечатление, что к заранее приготовленному для него позорному столбу вместо гвоздей по ошибке канцелярские кнопки приложили. Как следствие, он воспрял духом, перестал каяться во всех грехах и пообещал, что сразу же по прибытию на родину предков вступит в компартию Израиля.
Позже, правда, выяснилось, что уехал он на самом деле в Штаты, но к тому времени этот вопрос уже мало кого интересовал. Грянули девяностые, и размеренная жизнь сточной канавы оборвалась. Только не подумайте, что я все еще скорблю о ней. Хотя, не мне вам рассказывать, что во всем есть свои плюсы и минусы. Так вот, к главным плюсам тоталитарной эпохи я отношу то обстоятельство, что тогда я был молод. И еще неизвестно, на чем бы я сейчас остановился, если б мне пришлось выбирать между молодостью и свободой.
Но стоп… Я опять сползаю в область беспредметных рассуждений и теряю нить повествования. Хоть возьми и вцепись в нее зубами. Никак не могу сконцентрироваться. Тем удивительнее, как моему нежданному благодетелю из издательства «Дор» удалось внести сумятицу даже в этот сумбур. Ладно, попробую сосредоточиться на том, что у меня в руках. А в руках у меня визитная карточка и договор. Договор… Мне нужно срочно его кому-то показать, вот что! Кому-то, для кого он будет просто документом, фиксирующим права и обязанности сторон, а не благой вестью о грядущих светлых переменах.
Славка, пронеслось у меня в мозгу, вот, кто мне поможет! Если, конечно, он дома. А он должен быть дома, поскольку просочиться в дверную скважину Кирилл из «Дора» не мог, хотя, кто его знает… С этой мыслью я вышел в коридор и распахнул соседнюю
–А, это ты? – кивнул мне затылком Славка, как обычно торчащий за компьютером.
В этом месте, чтобы вам было понятней природа наших со Славкой отношений, отвлекусь на короткий рассказ о нем. Итак, Славка – мой квартирант, я сдаю ему одну из двух своих комнат. Славка обретается у меня уже шесть лет. Он физик и, судя по его собственным заявлением, сделал какое-то открытие, которое он пытается повыгодней продать, но пока не очень-то в этом преуспел, и в ожидании лучших времен работает где придется.
Сначала мы плохо с ним ладили, тем более что он всегда задерживает квартплату. Возможно, я бы его выставил, не случись в нашей жизни Гандзя, та самая, которой я обещал посвятить отдельную главу, но позже, сейчас не до нее… Именно благодаря ей, наши со Славкой отношения вышли за рамки тех, что подразумеваются между квартирантом и арендодателем. Ибо ничто так не сближает, как общая беда и общая женщина. А в нашем со Славкой случае это было практически одно и то же. Какие драматические минуты пережили мы по ее милости! Это теперь, засидевшись допоздна на кухне, мы можем по этому поводу хохмить и называть себя молочными братьями, а тогда нам было совсем не до шуток…
– Славка, – завел я разговор издалека, – ты платить собираешься?
– Собираюсь, – не оборачиваясь, отозвался мой квартирант, – через пару дней. Нужно срочно добить одну халтуру.
– Ну да, – пробурчал я с притворным недовольством и подсунул ему свой договор. – Что ты про это скажешь?
Славка оторвался от монитора, с ошеломительной для меня скоростью просмотрел заветные листки и взглянул наконец, на меня:
