В понедельник спали до обеда, а после обеда начались сборы. Сапёры собирали свои игрушки, аккуратно раскладывая их по ранцам и ящикам, безуспешно пытаясь подбросить кому-нибудь в рюкзак пару «вот подержи, она не тяжёлая» мин. Снайпер Зелёный (позывной) раскидал на одеяле свою СВД (снайперская винтовка) и любовно протирал то, что блестит и нежно смазывал то, что сопрягается. Он дышал на линзы оптики, нежно протирая её мягкой фланелькой, потом смотрел через оптику на окружающих и окружающие показывали ему… без стыда и совести. А остальной личный состав забивал рюкзаки консервами и боеприпасами. Шутка? – Минимум неделю без горячего. Давиться жиром говяжьей тушёнки, пропихивая его сухими и колючими, как рашпиль, галетами. Идём не полным составом. Двое наших прапоров (Китаец и Красный) в санчасти.
– Пряники жрут, салаги, – ревновал их к медсёстрам Боцман.
Оба «поймали» осколки от своей же мины во время последней охоты. Бывает и такое. Ничего, железки из них в основном повытаскивали, а те, что не достали, сами выйдут. Но пока мы без них, а это значит – нет одного снайпера и нет главного нашего миномётчика. Вот тебе и ответ на вопрос – брать китайский миномёт или нет.
В пять утра загрузились в два борта. По горизонту небо начало светлеть, проявляя чёрно-белые изображения далёких горных вершин. Но эта красота никого не интересовала. Привыкли. Мало кто по-настоящему спал, но практически все сидели с закрытыми глазами. Досыпали. Один только техник вертолёта – Колян, иногда позвякивал каким-то железом в хвостовой части машины. Скрипнула калитка пилотской кабины, в десантный отсек вывалился штурман Володя и, улыбнувшись, сказал:
– Подъём, бродяги! Васильич, готовность три минуты.
Парни, как по команде, начали шевелиться, потягиваться, не открывая глаз, искать руками лямки ранцев и ремни АКСов. В иллюминатор увидел, как на снижение пошла вторая «восьмёрка» (МИ-8). Высадка прошла штатно. По традиции присели перекурить. Курили, молча, глядя, как обе вертушки, поднимая два столба пыли и закручивая в свои «торнадо» мячики перекатиполя, медленно поднимались вверх. От точки высадки до места, установленной штабистами засады, – 5,5 километров. Нагрузились и пошли. Тяжеловато.
– Сразу чувствуется, что двух ишаков не хватает, – мудро изрёк Боцман, имея ввиду «жующих пряники» в санчасти, раненых прапоров.
Облегчившись, вертушки весело понеслись по пять минут назад утверждённому плану. А план у меня был такой. Вертолёты должны были таким стадом толстых коров на малой высоте, ревя двигунами и набирая скорость, пронестись по ущелью в визуальной близости кишлака. А потом, наводя шорох и привлекая внимание, уйти в сторону и километров через 7-8 демонстративно зависнуть минуты на три. Кто надо это обязательно увидит и кому надо обязательно стуканёт. А кому это всё в масть? Нам, пешеходам бедолажным!
Вышедшие двадцать минут назад дозором наши Зелёный и Донец сообщили по рации, что всё чисто, можно прибавить темп. По утреннему холодку идти было приятно, но тяжело. И почему-то всё время в горку. Невольно вспоминалось красивое название озера. Дюфферен! А вот интересно, караси в этом озере водятся? Может, удастся искупаться хотя бы ночью? Голяком. Интересно устроен человеческий мозг. О чём угодно, об утреннем холодке, озёрах, карасях в сметане, ночных голозадых купаниях, только не об этой «тонне» железа в ранце за спиной. Одно полушарие мозга вроде отвлекается, а второе говорит: «Шевелите ластами, дядя! Щаз сделают тебе бородатые бабаи и карасей в сметане и утку с яблоками в заднице!» Останавливаю движение и, сверяясь с картой, объявляю:
