– Что его интересовало?! – выкрикнул я.
– Ее нынешний адрес.
– А вы?
– Дал, – очень тихо проговорил Иннокентий Георгиевич. – Какой-никакой, но он был отец, и Лена его до сих пор любила. Томе, разумеется, я ничего не сказал.
– Почему же сказали мне?
Он сделал шаг в квартиру:
– Предупредить. Хорошо, что ваши дорожки не пересеклись.
– Ленин сын… – заторопился я. – Вам известно, что он сбежал из детдома?
Лязгнула металлическая дверь, щелкнули собачки замков. Но мне и так стало ясно: престарелый муж Тамары Ивановны знал об этом деле гораздо больше, чем сказал мне.
Я зашел в свой офис и теперь, сидя за столом, листал пухлый телефонный справочник. Вдруг я почувствовал слабый ветерок, повеявший в отворенную дверь, а в следующее мгновение мне на плечо легла чья-то тяжелая рука.
– Отвлекись, братан, – обратились ко мне.
Я отложил книгу и поднял взгляд.
Меня навестил рослый мужчина лет сорока, одетый в черные широкие джинсы и грубую кожаную куртку, до белизны вытертую на локтях. Ворот его водолазки, скрывающий шею и доходящий до щетинистого подбородка, был замусолен, лицо обветренное, с белесым налетом, мощный нос скошен книзу, коротко стриженные волосы седы на висках. Жизнь потрепала его на славу, о чем догадываешься сразу же, стоит заглянуть в его видавшие виды, потухшие глаза. Мешки под ними, несомненно, от частого употребления.
– Базар есть, братан, – сказал он мне.
– Присядь, – ответил я ему в тон, – и вываливай.
Он замолчал, видимо не ожидавший, что к его блатным агрессивным манерам я отнесусь со спокойствием удава.
– Евгений Галкин, частный детектив, – пробормотал он. – Любопытно.
– Что же здесь любопытного?
– Да так, ерунда.
– Зачем же зашел?
– Пустяки, проходил мимо.
– Как хоть тебя зовут?
– ЧЕЛОВЕК. Это звучит гордо, – наконец представился незнакомец и спросил внезапно: – Ты Вальку Гуляеву знаешь?
Я предпочел промолчать. Он нервно заерзал, зашарил мутными глазами по потолку и стенам.
– Я это вот к чему, братан, – сказал незваный гость. – Я тот самый парень, который стриг с нее бабки и делал крышу. И старика я тогда учил в подъезде – не хрена мусоров вызывать и клиентов отпугивать. Но вот гасить его я не подписывался, я не мокрушник какой-нибудь, а вор честный.
– Расскажи это следователю, мне-то какое дело? – пожал плечами я.
– Да плевал я на следователя! – взорвался незнакомец по имени Человек. – Валька – баба, ее промурыжат и отпустят. Ясное дело, убить ей не под силу. А меня как возьмут, так на совесть колоть будут. У меня уже три ходки было, отношение, сам понимаешь, какое. Что я им в камере докажу?!
– А что ты хочешь от меня? – спросил я с ленцой в голосе.
Человек окончательно выходил из себя.
– Будто не въезжаешь?! Я хочу найти того козла, который зарезал старика, расколоть его и сдать легавым. Тогда я и свою шкуру спасу, и Вальку из мусорни вытащу. Мне все-таки с ней работать, других шлюх у меня нет. Вот ты, сыщик, и помоги, а уж я приплачусь!
– Это лишнее, – ответил я. – Она мне сама заплатила за то же самое. Будь добр сказать, как ты на меня вышел?
Мое естественное любопытство неожиданно приперло его к стене. Незнакомец ошарашенно вылупился на меня, скрипнул щербатыми, почерневшими от чифира зубами.
– Будешь много знать, будешь плохо спать. Или вообще ласты завернешь, – мрачно поведал он.
Сказать, что я совсем не испугался, было бы неправдой, но удирать от каждой гавкающей шавки – увольте. Хотел встать, приблизиться вплотную к незваному гостю, широко улыбнуться, а потом – ногой по голени, коленом в пах и вышвырнуть обмякшее тело головой вперед из кабинета… Поленился двигаться. Наверное, переработал. Или недостаточно похмелился. Или мне нестерпимо захотелось, чтобы этот воняющий гуталином и дешевым табаком малый как можно скорее убрался восвояси. Причем без физического воздействия с моей стороны.
