– Ну, сгоряча, может, и сказал что-то, чего не стоило бы говорить, – признался Чижов. – Особенно когда мне пришлось… ну, в общем, когда от меня люди стали разъезжаться и все потянулись в это их «Солнышко». Но ведь я дальше угроз никогда не шел. У нас с Иваном ни драк никаких не было, вообще ничего такого. А он мне успел уже поджог устроить!
Теперь настал черед Гурова опешить.
– Какой поджог? – осведомился он. – Вы о чем говорите?
– Какой такой поджог! Да самый обыкновенный! – отвечал Чижов. – Тот, что месяц назад случился.
– Нет, я все равно не понимаю, – произнес сыщик. – Расскажите толком, подробно, о том, что у вас произошло месяц назад.
– Хорошо, расскажу, – отвечал Чижов. – А то я никому еще не говорил. У вас в полиции и в самом деле об этом не знают. Значит, в августе это было, примерно в середине месяца. Мы уже легли спать. Поздно было, около часа ночи. Я, как нарочно, уснуть никак не мог и вдруг почувствовал запах гари. Принюхался, ну да, точно, паленым тянет вовсю. Тут еще собака залаяла, Полкан наш. Днем он в доме, а на ночь мы его на улицу выпускаем. Я вскочил, выглянул из окна, а там!.. Батюшки-светы! У меня сарай полыхает! От него уже и угол дома гореть начинает.
– Какой сарай? Покажите, – попросил Гуров.
– А пойдемте, я вам все покажу, – предложил хозяин.
От его недоброжелательности, настороженности не осталось и следа. Сейчас, когда представитель полиции так явно проявил интерес к его беде, Игорь Чижов был полон желания сотрудничать с этим человеком, все ему рассказать. Он открыл калитку, пропустил Гурова во двор, а сам пошел впереди, показывал, как выскочил из дома, куда затем побежал и где горело.
Они обогнули дом, и Гуров увидел груду каких-то обломков. В сгустившейся темноте было трудно разобрать, что это такое.
– Вот здесь у меня сарай кирпичный стоял, – принялся объяснять хозяин. – Я в нем всякий инвентарь хранил. Лопаты, грабли, ведра, а заодно колья деревянные, чтобы рассаду к ним подвязывать. Вот у этого сарая дверь деревянная горела, крыша тоже. Да и внутри все полыхало. На моих глазах стена от жара треснула и сарай рухнул. Я побежал скорей в дом, поднял жену, сына. Схватили мы ведра, стали из бассейна воду черпать и огонь заливать. За полчаса все потушили.
– Значит, дом отстояли? – спросил Гуров.
– И дом отстояли, и другие постройки. Ничто больше не пострадало. Только этот сарай.
– А пожарных вы, значит, не вызывали?
– Нет, не вызывал. Я ведь понимаю, сколько с ними, с пожарными, мороки будет. А как, почему, что у вас там лежало?.. А так ничего существенного не сгорело, огонь мы сами потушили.
– Да, но почему вы считаете, что к этому пожару имеет отношение Иван Кострикин? – спросил Гуров. – Вы что, его там видели?
Чижов покачал головой и ответил:
– Нет, его не видел. Жену его, Катерину, тоже не заметил. Но ведро поутру нашел. Оно-то мне все и рассказало.
– Какое ведро?
– Какое ведро, спрашиваете? А то самое, с их турбазы, – отвечал Чижов. – Если хотите, я вам его продемонстрирую прямо сейчас, только сарай открою. Я теперь весь свой инвентарь в другом месте держу. Этот сарай, как видите, никак не отремонтирую. – Хозяин коттеджа зашагал в другой конец сада.
Гуров последовал за ним.
Там стояло старое сооружение из досок и железа, скорее даже будка, чем сарай. Чижов открыл заскрипевшую дверь и достал из-за нее цинковое ведро. На его боку красной краской была выведена по трафарету надпись «Солнышко». Гуров вспомнил, что неоднократно видел такие точно ведра на турбазе, где они с Марией жили последнюю неделю.
