Богатыри земли Русской - страница 5
Более двух столетий, если вести отсчет с 1804 года, когда увидел свет сборник Кирши Данилова, предпринимаются попытки подыскать былинным богатырям какие-либо исторические соответствия.
Из русских летописей известно, что имя Добрыня носил киевский воевода, дядя князя Владимира Святославича; он участвовал в насильственном крещении новгородцев и от имени князя сватался к полоцкой княжне Рогнеде. На этом основании отдельные ученые делали вывод, что посадник Добрыня из летописей – это «прообраз» былинного Добрыни Никитича, тем более что вместе с ним, согласно летописям, новгородцев обращал в христианство некий Путята («Путята крестил мечом, а Добрыня огнем»), а в былинах племянница князя, похищенная змеем и спасенная Добрыней, – Путятишна.
Но сходство имен вряд ли может считаться убедительным доказательством соответствия, если функционального сходства между персонажами не наблюдается. Еще в победе Добрыни над змеем усматривали метафорическое описание крещения Руси – дескать, змей есть символ «поганой», языческой веры, а Добрыня побивает его «шапкой земли греческой», в которой видели монашеский клобук; следовательно, былина рассказывает о торжестве христианства. Такое толкование, не менее наивное, чем толкование по сходству имен, упускает из вида древность сюжета о сражении со змеем, известного многим народам.
Столь же сомнительным кажется «включение» Ильи Муромца в религиозную историю – по той причине, что в Киево-Печерской лавре якобы хранились мощи святого угодника с таким именем. Да и былинный князь Владимир, разумеется, ничуть не схож ни с Владимиром Святославичем, ни с Владимиром Мономахом, к которым время от времени норовят возвести его образ (при желании в этом образе вовсе нетрудно отыскать, к примеру, и черты Ивана Грозного).
Тут уместно напомнить в нескольких словах о развернувшейся в 1960-х годах дискуссии об историзме былин. Одна сторона – историческая школа, ведущей фигурой которой был корифей советской исторической науки Б. А. Рыбаков, – утверждала, что былины опираются на конкретные исторические события и факты. Другая же сторона, точку зрения которой выражал знаменитый исследователь русского фольклора В. Я. Пропп, полагала, что былины суть «произведения, сюжеты которых являются результатом художественного вымысла. В основе этого вымысла всегда лежит историческая действительность, но не в виде каких-то конкретных событий и фактов».
Сегодня учеными в целом признается правота В. Я. Проппа и его последователей, а сама дискуссия утратила свою остроту, однако в современных любительских «изысканиях» по поводу былин порой встречаются рассуждения в духе крайностей исторической школы и попытки «привязать» сюжеты былин к каким-либо фактическим местам и событиям. Более того, на основании таких попыток делаются далеко идущие выводы о «русской древности», получающие распространение в массовой культуре.
Похожие книги
