Читать онлайн Артур Прайс - Последняя минута вечности

Наступивший Новый Год пах хвоей и мандаринами. Кругом чувствовалась атмосфера праздника и веселья. Люди гуляли по улицам небольшого провинциального городка, несмотря на то что мороз рисует звезды на стеклах. Морозный воздух звенел, а редкие снежинки, словно осколки далёких звёзд, таяли на щеках мальчишек.       Двенадцатилетний Элиас шаркал ботинками по заснеженной дорожке, поднимая голову к чёрному бархату неба, усыпанному россыпью звезд. Его друг Тэо, на два года старше и на голову выше, молчал – он думал о чем то своем.

– Как думаешь, что там – на звездах? они там есть? – Элиас ткнул пальцем в созвездие Ориона.

– Пришельцы? – Тэо фыркнул, пряча руки в карманы. – Вряд ли. Мечты – для детей, а ответы ищут в логике. – Он всегда так говорил, даже когда они строили обсерваторию из картона

– Да ладно? – Элиас засмеялся.

Они подошли к крыльцу, где бабушка Тэо чистила снег. Её морщинистое лицо, освещённое фонарём, светилось улыбкой, словно созвездие, знакомое лишь ей одной.

– Ба, как думаешь, есть инопланетяне на Марсе или еще где? – спросил Элиас.

Старуха прищурилась, будто пыталась разглядеть в мальчишке того, кто задал вопрос полвека назад.

– Не на Марсе, – сказала она, указывая метлой на Полярную звезду. – Где-то там, где свет рождается. Они смотрят на нас и спрашивают то же самое. Возможно, когда нибудь мы встретимся с ними, с пришельцами из далеких миров.

Снег начал падать гуще. Мальчики запрокинули головы: Элиас видел себя за штурвалом корабля, рассекающего туманности, а Тэо – лабораторию, где под стеклом пульсировало что-то нечеловеческое.

В этот момент между облаками на миг блеснул изумрудный метеоритный след – словно кто-то бросил в ночь изумрудную монету.

– Вау – сказал Тэо – ты видел? И толкнул Элиаса в бок.

– Элиас! – Голос отца разрезал тишину. Старенький «Шевроле» фыркал у обочины. – Прощайся. Пора в аэропорт. Самолет не ждет!

Мальчишки обнялись наспех, как будто расставались на пять минут, а не на год. Машина тронулась, и Тэо остался один – лицо в снежинках, глаза в небе. Стоп-сигналы автомобиля постепенно растворились в начинающейся метели, а звёзды спрятались за тучами.

– С Новым годом, – пробормотал Тэо в пустоту.

Тэо и Элиас, уже серьезные молодые ученые-астрофизики, сидели в кафе института за чашкой утреннего кофе. Тэо, как обычно, пил капучино, а Элиас – крепкий эспрессо. На столе между ними лежала потрёпанная книга – «Краткая история времени» Хокинга, подарок Элиасу от Тэо на двадцатилетие.

– Готов к завтрашнему докладу? – спросил Тэо, стуча пальцами по обложке. – Всё ещё уверен в своих многомерных мирах, как в студенческие времена, когда ты зачитывался этой штукой? – Он кивнул на книгу.

– Помнишь, как мы спорили о чёрных дырах до рассвета? Ты тогда впервые заговорил о дополнительных измерениях.

Элиас улыбнулся, проводя рукой по страницам.

– Хокинг показал, что реальность страннее вымысла. Если он мог говорить об излучении чёрных дыр, почему я не могу искать центр? – Он прикрыл глаза, вспоминая лекции в аудитории с потрескавшимися стенами. Тогда, в институте, он впервые услышал о сингулярностях – точках бесконечной плотности, где рушатся все законы. Именно там, в этих математических абстракциях, он увидел ключ.

– Ты же сам помогал мне с расчётами для диплома. Теория струн, брана-вселенные… Всё это было ступенькой

– Я в очередной раз сам проверил твои расчеты друг. В целом все логично, но ты прекрасно понимаешь, что слабым звеном твоих уравнений является неизвестная величина, которую ты ввел для того, чтобы все сложилось. Ее никто пока не понимает.

– В бозон Хиггса тоже никто не верил, – ответил Элиас, но в его голосе звучала усталость.

– Твоей работой заинтересовался Раст, возможно он предложит финансирование – сказал Тэо – ты не говорил с ним?

– Нет. Но я много слышал об этом человеке и не уверен, что хотел бы работать с ним и тем более с его деньгами.

– Не знаю друг. Если ты хочешь доказать всему человечеству что ты прав – надо пользоваться любым шансом! – Тэо посмотрел в глаза друга – или отказаться от безумной идеи…

– Ты же знаешь, что нет – сказал Элиас – я считаю многомерное пространство реальностью и я это докажу! Уравнениями и настоящим полетом! Я найду его…

– Грааль науки? – пошутил Тэо

– Центр Вселенной! Место, где все началось! – ответил Элиас.

Он допил кофе и встал из-за стола

– Пора бежать, аспиранты ждут! Нам нужно доделать голограммы к выступлению! Увидимся завтра на Совете!

– Хорошего дня! – ответил Тэо

Элиас ушел, а Тэо все сидел и медленно пил свой кофе. Он был скептиком по жизни и считал своего лучшего друга гением, но и как многие гении он казался ему безумцем!

«Зачем гоняться за неизвестными величинами? У тебя прекрасная жена, дом…заведи детей....живи…нет, глупец – тебе нужно показать всем что ты лучший…» думал про себя Тэо. Допив кофе он встал ии медленно отправился в сою лабораторию. В лаборатории Тэо, перебирая уравнения Элиаса, он нашёл пометку на полях: «См. Хокинг, стр. 178». Это было типично для друга – брать чужую теорию и крутить её, как калейдоскоп, пока не получится новый узор. Формулы напоминали те, что они разбирали в университете, но с добавлением «Х-параметра» – гипотетической величины, связывающей измерения. «Ты взял концепцию Хокинга о воображаемом времени и превратил её в мост между мирами, – подумал Тэо. – Но что, если этот мост ведёт в никуда?». За расчетами он не заметил как наступила ночь.

Элиас был взволнован с самого утра. Он плохо спал. Ему предстояло выступить перед ученым советом, рассказать им о своей новой теории и узнать о продолжении или прекращении финансирования.

Элиас мысленно возвращался в прошлое. Он видел себя за библиотечным столом, где впервые наткнулся на статью Хокинга о квантовой гравитации. Тогда ему казалось, что каждая формула – это карта, ведущая к разгадке мироустройства. Но чем глубже он погружался, тем яснее понимал: наука описывает лишь вершину айсберга. Его собственная теория родилась из вопроса, который он задал профессору на семинаре: «Если Большой Взрыв – это сингулярность, то не может ли центр Вселенной быть её отголоском?» Ответа он не получил, но с тех пор этот вопрос стал его навязчивой идеей.

Он стоял у окна, глядя, как первые лучи солнца пробиваются сквозь туман над городом. В руках он сжимал чашку кофе, остывшего ещё час назад. Лира спала, завернувшись в одеяло с узором из созвездий – его подарок на их годовщину. Её тёмные волосы рассыпались по подушке, а на губах застыла улыбка, будто даже во сне она смеялась над его одержимостью. «Центр Вселенной…край… – подумал он. – А что, если он везде? В её дыхании, в этих волосах, в каждой секунде, которую я теряю, гонясь за призраками?»

Он потрогал галстук, подаренный Лирой – тёмно-синий, с вышитыми золотыми атомами. Она называла его «научным талисманом». «Талисман… А если всё это просто детские фантазии?» – мелькнуло в голове. Но тут же вспомнился зелёный след метеора из детства, тот самый, что привёл его в науку.

– Дорогой, может, вместо поиска ответов Вселенной заведём ребёнка? – Лира, проснувшись, обняла его сзади, прижавшись щекой к спине. Её голос, хрипловатый от сна, звучал как мелодия из другого измерения. – Представь, как по палубе твоего корабля будут бегать эти маленькие ножки…Ты знаешь, как я уважаю твои труды, но подумай, может пора остановиться? Что ты пытаешься доказать?

Элиас обернулся, встретив её взгляд – карие глаза, теплее любого солнца, с искоркой озорства. Она была одета в старую футболку с надписью «E = mc² – это не просто формула, это стиль жизни» и спортивные шорты. Даже в быту Лира оставалась собой – гением, который мог объяснить квантовую запутанность, используя метафору о спутанных носках.

– Ты едешь со мной? – спросил он, поправляя ей прядь волос.

– Нет, – она зевнула, потягиваясь. – Приеду к началу. Хочу посмотреть, как ты их всех переубедишь. Ведь ты всё ещё хочешь быть новым Хокингом, только вместо чёрных дыр – центр Вселенной? – пошутила она, – Помнишь, как на первом свидании ты час объяснял мне теорию струн, используя вилки и салфетки?

Элиас рассмеялся:

– А ты сказала, что это похоже на партитуру для симфонии, которую никто не слышал.

– И ты добавил: «Значит, мне придётся стать дирижёром». – Лира прижалась к нему. – Но даже Хокинг не смог объять всё. Не бойся иногда опускать глаза с небес.

Элиас собрал свою папку с докладом, вышел из дома и сел в машину.

Машина мчалась по заснеженным улицам. Элиас сжал руль так, что костяшки побелели. В голове звучал голос отца, который когда-то сказал: «Космос не для мечтателей. Он для тех, кто готов сгореть ради истины».

«Но что, если отец ошибался? – подумал Элиас, глядя на снежинки, таявшие на лобовом стекле. – Что, если мы не должны сгорать? Может, истина – не точка, а путь… Путь, который я готов пройти, даже если он заберёт всё».

Он вспомнил, как Лира вчера вечером, рисуя спирали на салфетке, сказала: «Ты видишь измерения как слои, но что, если они – музыка? Ноты, которые мы ещё не услышали». Тогда он посмеялся, но сейчас её слова эхом отдавались в груди.

Элиас взглянул на часы на приборной панели. «Время… Стрела или спираль? – размышлял он. – Если я прав, то где-то в другом слое реальности я уже опоздал на этот доклад. Или, наоборот, ещё сплю рядом с Лирой».

Он вспомнил детство: Тэо, их старую обсерваторию на чердаке, где они часами спорили о парадоксе Ферми. «Где все? – твердил Тэо. – Если жизнь так распространена, почему тишина?». Теперь Тэо, скептик до мозга костей, носил идеально отглаженные костюмы и работал в том же институте, высмеивая «безумцев вроде Элиаса».

На светофоре Элиас заметил что начался снег. Снежинки, падая на теплое стекло машины таяли –  «Как наши теории, – подумал он. – Красивые, хрупкие, готовые исчезнуть при первом прикосновении реальности».

Зал заседаний напоминал аквариум для слепых рыб – стеклянные стены, тусклый свет, лица, сливающиеся с тенями и пахло старыми книгами и кофе. Элиас вышел на кафедру, и поправив галстук приглушил свет.

Он обвел взглядом зал, он был полон.

Лира, как обычно, заняла место в четвёртом ряду, положив на колени блокнот с рисунками – её странная привычка рисовать уравнения в виде цветов. Сегодня на странице красовалась роза, лепестки которой были подписаны: Λ (космологическая постоянная), ψ (волновая функция), ♾ (бесконечность).

Тэо стоял у двери, закатав рукава белоснежной рубашки. Его чёрные волосы, всегда идеально уложенные, сегодня слегка взъерошились, выдав ночь за расчётами. Он ловил взгляд Лиры и улыбался – их дружба была странным танцем: он критиковал Элиаса, но восхищался Лирой, её умением находить красоту в хаосе формул.

В зале Элиас заметил Виктора Раста, бизнесмена, владельца частной космической корпорации со своим звездным флотом. Он первый отправил колонистов на Некрусс и организовал добычу там тауридия.

Что ж, решил Элиас, пора начинать шоу!

На экране за его спиной вспыхнула голограмма – многомерная спираль, переплетённая с уравнениями Калуцы-Клейна

– Коллеги, – начал он, – думаю Вам всем хорошо известен вариант теории Калуцы-Клейна, известный как теория пространства-времени-материи, но я хочу представить Вашему внимаю мою теорию 7-ми измерений.