Утром пришедший к своим подопечным Тот сначала восхищенно ахнул, увидев скульптуру, потом напрягся и поинтересовался:
– Что за лицо?
Юноша повторил то, что сказал Менесу:
– Я видел его во сне. Запомнилось. Менес не хочет, чтобы мы делали Сфинкса с него.
Бог мудрости повел себя странно, он смочил руку и решительно смазал большую часть лица:
– Потом решите, чье оно будет. Пока пусть так.
Скульптор и его ученик не возражали.
Поработать у самой скалы не удалось – Город накрыла песчаная буря.
Маясь от безделья, Менес попробовал лепить хоть что-то. Это «что-то» выходило очень похожим на Незер, не в сладострастной позе – просто стоящую девушку. Нармер, увидев плод стараний мастера, не удержался:
– Не можешь забыть?
– Не могу.
– Менес, она тебя обманула, обворовала, из-за нее ты чуть не попал на каменоломни. Сколько можно думать об этой дряни? Она воровка, и все!
– Нармер, ты мудр не по годам, но ничего не понимаешь в любви.
– Любовь! Придумали себе это, чтоб объяснить неумение справиться с собой. За что любить ту, что тебя предала?
– Любят не за что-то, а иногда даже вопреки, – вздохнул Менес.
– Вот ты ее вопреки здравому смыслу и полюбил! Менес, очнись, эта воровка не стоит и твоего мизинца. Да, она красива, судя по твоим фигуркам, возможно, опытная любовница, но ведь она обманщица!
Но чем больше и горячей убеждал Нармер, тем больше Менесу хотелось еще хоть раз прикоснуться к нежной коже Незер, запустить пальцы в рыжий водопад ее волос, уловить ее аромат…
– Знаешь, она не может быть просто обманщицей. Если хотела украсть и сбежать, зачем писать записку?
– Совестливая дрянь! – фыркнул Нармер.
– Нет, у нее что-то не так. В ней какой-то надлом.
И снова Нармер возражал:
– Все у нее не так. Красивые девушки не бродят по Египту сами по себе. Где ее родители? Где семья?
– А где твоя?
Менес вовсе не хотел обидеть Нармера и едва не начал извиняться, увидев, как тот замер, глядя в пространство. Но сказать ничего не успел, Нармер со вздохом заявил:
– Я не помню свою мать. Совсем не помню, понимаешь. А отец точно Гор. Помню только Тота, он хороший, хотя иногда слишком требовательный.
– Нармер, я не это хотел сказать. Я тоже плохо помню своих родных, меня воспитал мой учитель. Нам с тобой повезло – попали к хорошим людям, получили от них многое. А если ей нет? Я не знаю ни откуда она, ни чем вообще занимается. Но не воровством. И в ее жизни какая-то трагедия. Вот куда она исчезла? Мне не нужно золото, которое Незер забрала, я хочу знать, куда она уехала и зачем ей столько золота.
– Менес, ты не сможешь сделать спокойного и величавого Сфинкса, если твое Ка будет грезить этой девушкой. Но готов ли ты узнать о ней что-то дурное?
Менес задумался, потом кивнул:
– Даже это готов. Лучше тяжелая правда, чем никакой.
– Так узнай и успокойся, наконец!
Пока мела песчаная буря. Менес воспользовался советом своего юного мудрого ученика и отправился к Сену. Если кто-то и знал о Незер, так это он.
Но Сену если и знал, говорить ничего не стал, пожал плечами:
– Я ее не видел с того дня, как и ты.
Пришлось уйти ни с чем. Но через две улицы от старого дома, где собирались люди Сену, Менеса догнал мальчишка:
– Менес, я Хеку. Сену сказал догнать тебя и тайно рассказать о том, что я видел.
– А что ты видел? – Честно говоря, тон мальчишки насторожил скульптора.
– Не ищи Незер, она связана с Сетом.
– Почему ты так говоришь?
