– То есть?
– Что вы на меня уставились? С языка сорвалось.
– Но что-то ты этим хотела сказать?
– Если хочешь, чтобы я попророчествовала, проводи меня немного; Копрей, всего хорошего!
– До свидания, великая ббббогиннння.
– Перебрал. Это слово как-то связано с твоим заданием, но что именно оно означает – понятия не имею.
– А если попробовать с другой стороны? На каком это языке?
– На греческом, естественно.
– Вечно ты словечки разные мудреные используешь.
– Словечки! Мне ещё предстоит… Новый язык… Ах ты…
Геракл подхватил споткнувшееся воплощение любви. Воплощение уставилось на героя как будто увидело его впервые.
– О чем это я?
– О каком-то новом языке.
– Боюсь, этого языка ещё нет в природе. Если подумать… Есть у меня один приятель в Малой Азии, и сдается мне, дело кончится ребёночком.
– А Гефест?
– А Гефест вечно занят в своей кузнице. Я все же женщина! Так вот, ребёнок будет вынужден уехать, и, как мне кажется, будет родоначальником нового народа где-то к западу. Вот этот народ и будет говорить на этом самом языке. Ладно, пойду навещу Ареса. Паразитство. Стоит с кем-нибудь… Как его тут же…
Богиня растаяла в воздухе. Геракл поправил на плече суковатую дубину, которая до сего дня была золотым фондом дровяного склада некоего крестьянина. Алкид резонно предположил, что крестьянину для очага сойдет любая древесина, а вырванный с корнем дуб не самых больших лет в его руках найдёт лучшее применение.
***
Болото и вправду было большим. Участки трясины перемежались на нём со сравнительно твердыми полями. Герой дополнительно вооружился длинной жердью и стал пробираться к центру болота, полагая, что вся нечисть будет гнездиться именно там.
Предположения оказались верными. Как и то, что гидра отнюдь не являлась единственным обитателем топи. Когда Геракл в очередной раз ткнул жердью в очередную лужу, то почувствовал несильный рывок. Пока Алкид недоуменно разглядывал оставшийся в его руке недлинный обрубок, из лужи выбрался рак, по своим размерам больше похожий на корову.
Последовали два часа пустых препирательств. Рак был не в состоянии прокусить клешнями шкуру покойного немейского льва, а дубина Геракла так же бесполезно отскакивала от хитинового покрова членистоногого. Наконец, было заключено перемирие «де-факто». Геракл перестал долбить рака, а тот замер, зажав, правда, правую ногу героя, начисто лишив его подвижности.
И именно в этот момент из-за какой-то кочки выбралась подлинная хозяйка болота – гидра. Пока она медленно, огибая коряги, подползала, Геракл пересчитал наличные головы. Оказалось – пятнадцать. То есть, за последнее время на болоте были ещё гости. Плана военной кампании у героя не было; впрочем, он предполагал, что рептилия не сильна в стратегии.
Выпад гидры был довольно вялым и немногочисленным. Укусить героя попытались всего три головы. Взмах дубины отбросил чудище на некоторое расстояние и лишил его двух голов. Несколько секунд ничего не происходило, потом лишенные голов шеи втянулись внутрь туловища, а ещё через несколько секунд оттуда с чмоканьем выдвинулись четыре новые. Оснащённые головами. Монстр ненадолго замер, а потом вновь двинулся к герою. Герой за это время, нехорошо ругаясь, безуспешно попытался выбраться из живого капкана. Рак то ли был в сговоре с гидрой, то ли просто оголодал.
На этот раз, рептилия попыталась атаковать с трех сторон одновременно, благо, длина шей ей это позволяла. Геракл, нанес существенно более мощный удар, как всегда это с ним бывало, когда он находился в состоянии раздражения. Одно подразделение нападавших было снесено напрочь, а сама змеюка несколько раз перевернулась в воздухе и со смачным шлепком обосновалась в недалекой луже. Вскоре оттуда донеслось веселое и дружное чмоканье.
