Инмори неподвижно лежала, прикрыв глаза, и со стороны могло бы показаться, что она спит. Нове очень хотелось с ней заговорить, спросить у нее что-нибудь, но она все не могла найти тему для разговора. В какой-то момент – дело было еще в хижине – Нова прониклась к ней глубочайшим уважением, но и в некоторой мере скрытым страхом. Она бы не смогла объяснить причины этих чувств, но каким-то невероятным образом в присутствии Бессмертной ей всегда становилось спокойнее. Тем не менее она так и не решилась заговорить с ней.
Пока у костра Нова пыталась преодолеть смущение в гнетущей тишине, с реки доносились крики и смех, и скоро парни вернулись с уловом.
– Чем вы там занимались? – Девушка хмуро оглядела их мокрую одежду и счастливые лица.
– Уж точно не тем, о чем ты подумала, – подмигнул ей брат.
Пока рыбу приспосабливали над огнем, Берт весело рассказал о своих успехах на рыбалке – для него ловля рыбы тоже была в новинку. Когда с рыбой было покончено, парни, толкаясь и смеясь, стянули с себя мокрую одежду, чтобы высушить ее возле огня. Берт на какой-то миг напрягся, когда бросил взгляд на полуголого Келла, а затем с подозрением взглянул на сестру: не наблюдает ли она за другим мужчиной. К его великому облегчению, Нова даже и не повернулась в сторону парней. Быстро подавив свой глупый порыв, Берт завернулся в одеяло и уселся у костра снова в хорошем настроении. Они втроем весь вечер болтали о всяких пустяках, в основном, конечно в разговоре участвовали парни, а Нова иногда вставляла свои едкие замечания.
Когда же все наелись, наговорились и почувствовали невыносимую усталость, солнце уже давно село, в лесу стало настолько темно, что дальше пяти шагов от костра окружение тонуло в непроглядной тьме. Близнецы на ночь забрались в палатку, оставив Келла мерзнуть под открытым небом.
Келл обернулся к Инмори, чтобы пожелать ей спокойной ночи, и от удивления у него отвисла челюсть. Женщина сидела около своей собаки уже в совершенно другой одежде, а вокруг лагеря курились благовония, отпугивающие насекомых.
– Как ты это сделала? – после минутного потрясения выдавил он. Интересное дело – Селестия с собой не взяла ни одной сумки, тем не менее, у нее каким-то образом нашлись благовония и сменная одежда.
Бессмертная открыла глаза, подняла руку ладонью вверх, и в ладони тут же появилась пиала для чая из хижины. Еще через мгновение она исчезла так же внезапно, как и появилась. Келл ошарашенно вперился взглядом в пустую ладонь наставницы.
– Я и не знал, что ты так можешь… – растерянно проговорил он.
– Материализация и дематериализация существующих предметов. Я могу в любое время взять любой предмет из любого своего дома или места, где я была. С животными и людьми так не пройдет, потому что у живого организма слишком сложная и хрупкая организация.
Келлгар какое-то время переваривал услышанное, затем нахмурился и заговорил голосом обиженного ребенка:
– Так значит, я мог бы и не тащить с собой одеяло и одежду…
– Если за тебя все будут делать другие, ты ничему не научишься. Расстрою тебя заранее и скажу, что перемещать предметы не в твоих силах. Так что отстань от меня и иди спать.
– Но ты могла бы хотя бы…
– Нет. Спать.
Мужчине ничего не оставалось кроме как послушаться. Он покорно отправился к своему одеялу у костра. Пока от углей шел жар, было не холодно, но так непривычно. В бока впивались корешки и неровности почвы, где-то неподалеку слишком громко кричали ночные птицы, и ко всему этому примешивался неумолчный стрекот цикад.
