Бог величественно покачал головой. Казалось, он одет в циозит[7] и золото, а не стоит обнаженный посреди комнаты.
– Не могу, потому что я не полностью восстановился. У меня нет левого глаза, уха, указательного пальца и нет нефритового ожерелья. Все это мне нужно, чтобы снова стать самим собой. Пока я не верну их, осколок останется в тебе, и ты должна быть рядом со мной – или погибнешь.
Он отпустил ее руку. Кассиопея взглянула на нее, потерла большой палец и снова перевела взгляд на бога.
– Принеси мне одежду, – сказал он. – И побыстрее.
Кассиопея могла бы воспротивиться, но это было бы пустой тратой времени. К тому же в ее пальце был осколок кости, о котором он так красочно рассказал. Да и участь быть пожранной личинками или обратиться в прах еще вполне вероятна. Хочешь не хочешь, она должна помочь ему.
Девушка распахнула дверцы шкафа, вытащила штаны и пиджак, со стула подобрала рубашку, ненадолго задумавшись. Смерть костлявая и высокая, а этот красавчик стройный и мускулистый. Хотя какая, к черту, разница? Так или иначе, дедушкина одежда будет плохо сидеть на нем, но уж как есть.
Она принесла шляпу, ботинки и шейный платок, подумав, что он будет хорошо смотреться на нем. Пока занималась всем этим, остатки страха улетучились. Почти.
К счастью, бога не надо было одевать – он справился сам. «Я отправлюсь в ад», – мелькнула мысль, потому что в ад отправляются все, кто глазеет на голого мужчину, не являющегося твоим мужем. Но потом она усомнилась. В конце концов, она находится в обществе бога. И да, их священник ошибался насчет Единого Господа на небесах. Там был не один бог. Оказывается, богов много, раз она видит вот этого. Слышать-то и раньше слышала. Но видеть – совсем другое. Но если богов много, то тогда, возможно, и ада не существует. Богохульная мысль, но над ней стоит подумать.
– Нам нужен кратчайший путь в город, – сказал бог, поправляя платок.
– Дилижанс. Ох, уже почти одиннадцать! – воскликнула она, посмотрев на часы у кровати. – Поезда сегодня не будет, а дилижанс останавливается у нас в одиннадцать. Мы должны успеть на него!
Они поспешили через дворик на улицу. Чтобы добраться до места, где останавливались дилижансы, пришлось идти через центр городка. Хорошо, народу было немного. Кассиопея отлично понимала, какие слухи поползут, если ее увидят рядом с незнакомцем. Но им, можно сказать, повезло. Только сын аптекаря повернул голову, да дети, гонявшиеся за бездомной собакой, остановились, чтобы похихикать.
Когда они добрались до жалкого вида станции – здесь стояла одна-единственная скамейка, на которой можно было посидеть и подождать дилижанса под немилосердным солнцем, – Кассиопея вспомнила кое-что важное.
– У меня нет денег, чтобы оплатить проезд, – сказала она.
Может, поездка и не состоится. Может, это и к лучшему. Откуда ей знать, что он собирается делать в городе, а она… она не готова ни к чему такому.
Как ни странно, бог в дедушкиной одежде выглядел неплохо, почти как джентльмен. Он ничего не сказал, наклонился и поднял с земли несколько камней. Кассиопея нисколько не удивилась, что в его руках они превратились в монеты. И как раз вовремя, потому что мул уже цокал копытами по узкой дороге, таща за собой вагончик.
Они заплатили за билеты и сели на скамейку. В дилижансе была крыша – почти роскошь, потому что транспорт, разъезжающий по сельской местности, удобствами не отличался. Трое пассажиров внутри дремали, и Кассиопея подумала, что ей и здесь повезло. Следующая мысль была не такой оптимистичной. Матери наверняка донесут, что она сбежала с каким-то мужчиной. Тот же аптекарский сынок постарается, уж сплетничать в Уукумиле любят все. А этому богу из сундука конечно же плевать на ее репутацию.
