Боги поневоле. Наследие Зевса - страница 26



А еще он понял, что не покинет его, не оставит страдать в золотой клетке, одинокого и практически лишенного смысла жизни. Зная этого человека всего несколько дней, предать его Марк уже не мог.


***

Сегодняшний день обещал быть скучным с самого утра. Ничего нового в нем для султана не ожидалось – условно ранний подъем, привычные утренние обряды, вроде чистки зубов или одевания; завтрак в гордом одиночестве, потому что Марк предпочитал вставать значительно позже, и, наконец, исполнение правительственных обязанностей.

Каждый день, с утра и до полудня, султану вменялось сидеть в большом зале, том самом, где он впервые встретил Марка, и делать вид, будто он правит своим государством. Иногда в эти часы ему подносили законы, принятые и составленные без его ведома, дабы он дал милостивое одобрение на их исполнение, поставив подпись. Особенно примечательным здесь было то, что не одобрить предоставляемые законы Пол попросту не мог, не имел права, ибо сие находилось вне его компетенции. Наверное, поэтому султан, некогда пытавшийся хоть как-то повлиять на развитие событий во вверенном ему государстве, уже давно плюнул на это дело, и всю корреспонденцию, подаваемую ему, подмахивал, не глядя.

Хотя сегодня даже законов никаких не принимали.

Султан расслабленно полулежал на своем диване, утопая в подушках и лениво скользил взглядом по страже, стоящей вдоль стен, размышляя, не велеть ли им поменять форменную одежду на что-то более удобное. Периодически он, не успевший выспаться из-за затянувшегося за полночь вчерашнего разговора с Марком, задремывал, что, впрочем, оставалось незамеченным.

Во всем зале царила сонная, умиротворяющая тишина, событий никаких не предвещалось, и некоторые стражники тоже потихоньку начинали клевать носом.

День постепенно клонился к полудню. Пол, изредка бросающий тоскливые взгляды на большие песочные часы, отмеряющие минуты его каторги, испытывал безмерное желание забраться на небо и подтолкнуть солнце к зениту.

До заветного часа оставалось всего несколько минут, когда двери зала внезапно распахнулись, пропуская несколько гневных стражей. Между ними шел, с трудом переставляя ноги, какой-то человек со связанными за спиной руками и надетым на голову мешком.

Султан, выныривая из сладкой дремы, нахмурился, недоуменно созерцая сию процессию. Появления преступников в пределах своего дворца он решительно не ожидал, а последний виденный им нарушитель суверенных границ сейчас должен был мирно сидеть в отведенных ему покоях.

– О, великий властитель!! – предводитель стражников, сделав знак процессии остановиться, сам сделал несколько шагов вперед и, замерев на почтительном расстоянии, склонил голову, – Неприятные вести принес я тебе. Мы схватили мерзавца, осмелившегося подсматривать за твоими женами, посмевшего любоваться их прелестями! Наказание за это…

Пол взмахом руки велел говорливому предводителю стражи умолкнуть и, хмурясь, вгляделся в фигуру нарушителя. Стоило ему услышать обвинение, как страшная догадка пронзила султана. Он медленно, недоверчиво покачал головой и негромко вздохнул.

– Я хочу видеть его лицо.

Предводитель стражи, быстро обернувшись, сделал знак подвести пленника ближе и, лишь это было исполнено, сам толкнул его вперед, на пол, ставя пред венценосным властителем на колени. И только тогда резким движением сорвал с головы преступника мешок.