Боги пяти Столпов. II Белая тень - страница 13

– Теперь их надо рассадить в разные комнаты, моя королева – вполголоса прошептал Замбето, съежившись по-шакальи. – И желательно, даже в разные концы замка. Понимаю, это неудобно, но хотя бы неделю пускай не подходят друг к другу.

– Они будут только рады – хмыкнула Бранвин, не отводя взгляда от Деи, скребущейся во тьме, как крыса. – Да и слугам будет спокойнее обслуживать их по-отдельности.

– Верно, моя госпожа. Раны каждой из них следует обрабатывать этим пеплом, я изготовил достаточно, должно хватить. – Он указал кривым пальцем на несколько больших мешков, горой возложенных друг на друга у выхода. – Суккубов Древний бог в последнее время выпускает мало. Я подозреваю, что он ослаб. Мы годами охотились на них и почти истребили. Надеюсь, мешков хватит.

– Древний бог ослаб, но нам это не важно – лишь пожала плечами Бранвин. – Нам и не нужно, чтобы он смог сбросить нас со спины, когда ему заблагорассудится. Теперь мы стали богами, а он – нашей лодкой.

– Да, моя госпожа, но…

Замбето замялся, пряча лицо под разноцветной маской и нервно разминая белые пальцы, покрытые пеплом. Бранвин впервые опустила на него взгляд. Даже не смотря на нее, жрец знал, что в ее глазах горит холодная ярость.

– Что «но»? – рыкнула она. – Договаривай.

– Но утесы трещат по швам, моя госпожа – голос его дрожал. – Третий советник на прошлом собрании докладывал, что северные скалы обвалились на двадцать километров, сгинула небольшая деревня… Столп разрушается…

– Думаешь, у меня проблемы с памятью? – прошипела Бранвин. Ее стальные пальцы капканом обхватили тонкую шею жреца под шерстяными нитями шаманского одеяния. Он захрипел и лишь слегка замотал головой, пытаясь не дергаться, ведь знал, что это вызовет еще большее недовольство. – Тогда прикуси язык и не лезь туда, куда не просят, мешок с костями! Если ты ничего не забыл, мы выпили Золотой столп всего за семь месяцев, и ты нам в этом здорово помог. Сейчас он буксиром плывет за нами, а его полумертвый бог что-то не взывает к помощи матери. Хочешь вернуться обратно?

– Нет, моя королева! – взмолился Замбето, когда Бранвин разжала пальцы. – Умоляю, только не туда!

– Правильно боишься, жрец – ее рот растянулся в пугающей улыбке. – Не хочешь встречаться с полумертвыми жителями Золотого столпа. Все верно. Их мозг превратился в кашу сразу же после того, как мы забрали остатки божественной крови и перебили всех суккубов на твоей земле. Теперь они тени, не люди. Не осталось там ни животных, ни растений. Одни лишь призраки. Зато, благодаря твоему богу, наш бог протянет дольше.

Бранвин уже развернулась, чтобы выйти из храма, когда жрец печально добавил, бросая слова в пустоту.

– Но вы же знаете, почему Белый столп начал умирать?

– Конечно – ответила она, не оборачиваясь. – Потому что мы уничтожило то, что делало нас рабами. И теперь мы – боги! А боги должны быть полноценными. Нельзя быть целым, когда зависишь от зверя рядом.

– Мы уничтожили наши души – еще тише выговорил шаман.

– Да – голос же королевы стал тверже. – У богов нет душ.

***

Волх шел почти наощупь. Силы быстро покидали его, ведь нити, оборвавшейся ранее, больше было. Будто сам воздух в этом месте вытягивал из него все жизненные силы. Все его мысли занимал Морок. Как же он столько времени провел здесь совсем один, без еды, воды, сна… Может, он уже не сможет найти его и сгинет тут, будто его никогда и не существовало. Волх тут же постарался отмести мрачные мысли, как только они коснулись его сознания липкой холодной дланью. Нельзя унывать! Морок – самый необычный из всех магических зверей, он – часть колдовства Урсы, а значит, он и есть – сама сила. Первое время Волх старался едва касаться земли, чтобы не создавать никаких звуков, но, когда он случайно запнулся и шаркнул ногой по холодному камню, он ничего не услышал, а значит, такие мелкие помехи глушились здесь, и весь шум пожирался воздухом. Теперь он не особо осторожничал, но, заметив в стороне медленно бредущую тень, старался держаться подальше и тут же менял траекторию. Пару раз он отходил слишком далеко от отвесной стены и почти срывался с обрыва, ему уже стало казаться, что лабиринт не имеет границ. Словно он вырастал там, где его прежде не было и закручивался по спирали, извиваясь и изгибаясь бесконечной каменной лентой.